Августина лучше всех

Не помню как, но я спустилась по лестнице, дошла до ограды и будто в каком-то трансе стала лечить всех, до кого могла дотянуться, не делая различий между солдатами и теми иланкийцами, которые уже были не в состоянии убежать.

Кто-то гнал меня прочь, кто-то, наоборот, протягивал руки. Силы кончились очень быстро, и я застыла посреди улицы, чувствуя себя одинокой, как никогда прежде.

Помню, что увидела тебя, выскочившую на крыльцо. Моя милая Леонора, ты была вся переживание и беспокойство. Но если бы ты знала, как в тот момент я ненавидела тебя, то никогда не заговорила бы со мной снова. А ненавидела я потому, что руки Виктора лежали на твоих плечах.

Не на моих…

К своему стыду, тогда я плакала вовсе не от ужаса происходящего, а от мелкой и недостойной обиды на тебя и на Виктора.

Понадобилось совсем немного времени, чтобы мои самые страшные опасения начали сбываться. Вы становились все ближе, последовала неизбежная помолвка, а затем и свадьба.

Вот только моя влюбленность и не думала утихать, и, вконец отчаявшись, я решила разорвать эту болезненную привязанность с помощью расстояния и нового окружения. Приглашение крестной пришлось как нельзя более кстати.

Я хотела не только других впечатлений, других лиц, но и самой стать кем-то другим. Мне это удалось. Но какой ценой! Страшно рассказать, каких бед натворила эта новая я!

Именно об этом ты и узнаешь из вложенных в посылку писем.

Первое письмо и еще несколько последующих я всерьез намеревалась отправить тебе сразу же, но не смогла. Будто опасалась, что вновь перекину мостик на Иланку, к той самой Августине, которая никак не может распрощаться с прошлым. Поэтому я откладывала их отправку, пока на моем туалетном столике не скопилась внушительная стопка.

Прочти их, Нора, если хочешь.

Не обращай внимания на многочисленные глупости, которыми я старалась наводнить свои строки, играя роль бесшабашной и всем довольной Августины. Досталось даже дяде, хотя и ты, и я знаем, что Зенон Кермез никогда не заставил бы меня выйти замуж против моей воли.

Я всегда считала дядю по-мальчишески легкомысленным, нечувствительным к чужим переживаниям, но выходит, что он был одним из тех немногих, кто видел и понимал мое истинное состояние все это время. Иначе бы не отпустил так легко в долгое путешествие на материк.

Сейчас мне грустно от того, какие скупые и короткие письма я ему отсылала, пусть он вряд ли когда-либо напишет мне больше двух-трех строчек в ответ.

Вот и все, Нора.

Помни, пожалуйста, что, что бы ни случилось, я всегда буду дорожить нашей дружбой и желать тебе счастья.

Августина

Часть II. Дневник. 2 сентября

Уважаемый дневник, если через пару дней, узнав, в чьи руки угодил, ты потеряешься, я пойму, не буду думать о тебе дурно и сразу заведу тетрадь. Тетради не так разборчивы и обычно сносят все, от первых школьных каракулей до неудачных стихов.

А пока слушай внимательно и не перебивай. Меня зовут Августина Кермез, мне двадцать лет, но я уже успела серьезно напортачить в своей жизни. И все бы ничего, но дело в том, что и в жизни окружающих тоже…

Другая заперлась бы в своей комнате и посыпала голову пеплом, но, как сказала утром крестная, это путь для слабых. Сначала надо попытаться все исправить, а уж если ничего не выйдет, и комната, и пепел всегда в моем распоряжении.

Признаюсь, после бессонной ночи за письмами я пала духом. И, отправив важную для меня посылку, на самом деле собиралась провести остаток дня в постели, сказавшись больной. Но гесса Версавия имела на меня совсем иные планы.

Раздался стук в дверь, и крестная вошла в комнату, не дожидаясь разрешения. Увидев меня, с головой зарывшуюся в подушки и одеяла, она уперла руки в боки.

— Августина Аврора Кермез, если ты сейчас же не встанешь с постели, я позову твою чудесную Гусму, и мы поднимем тебя вместе!

— Вряд ли кто-нибудь захочет меня видеть, — резонно возразила я и поглядела на нее в щель между кроватью и одеялом. — Оставьте, я сяду на ближайший корабль до Иланки.

— Большей чуши я еще не слышала! Девочка, ты думаешь, что никто не совершает в своей жизни ошибок?

— И вы совершаете?

— Ну, может быть, поменьше, чем остальные, — слегка потеряла уверенность крестная.

— И какая же самая большая? — Ради этого вопроса я высунула голову из-под одеяла и посмотрела гессе Версавии прямо в глаза, так что ей стало понятно — назвать придется нечто действительно ужасное, иначе дальнейший разговор не имеет смысла.

Крестная устало вздохнула и присела на край кровати.

— Разорванная помолвка с твоим дядей.

Я вытащила руки из-под одеяла и, подтянувшись, села.

— А что тогда случилось?