Августовские пушки

В Бар-на-Обе Жоффр наконец покинул прохладную тень ясеня. Не дожидаясь ответов от Франше д’Эспере и Фоша, он решил действовать. Командующий прошёл в оперативный отдел и распорядился составить проект приказа «о превращении операции местного значения, предложенной парижским гарнизоном, в наступление на левом фланге с участием всех союзных сил». Сражение должно начаться 7 сентября. Бурные дискуссии сразу прекратились, все почувствовали спокойную уверенность – с отступлением покончено. Приближался переломный момент. Закипела работа – штаб стал готовить подробные приказы. Чтобы свести к минимуму риск утечки сведений, решили не рассылать никаких инструкций или распоряжений до последней минуты.

Это произошло в 6 часов, а в 6:30 Жоффр появился на обеде, на который пригласил двух японских офицеров-наблюдателей. За столом ему на ухо прошептали о том, что Франше д’Эспере убедил англичан присоединиться к наступлению, и что из 5‑й армии присланы важные документы. Трапеза для Жоффра была священным делом, кроме того, следовало соблюдать дипломатический этикет, особенно теперь, когда союзники с большой надеждой на успех вели переговоры об оказании Японией военной помощи странам Антанты в Европе. Жоффр не мог прервать обед, однако он несколько бестактно «ускорил его». Прочитав краткое сообщение Франше д’Эспере, Жоффр почувствовал себя так, будто его, чтобы научить плавать, столкнули в воду. В свойственной ему безапелляционной манере, Франше д’Эспере указывал точные даты и часы, населённые пункты и условия боевого взаимодействия трёх армий – 5‑й, 6‑й и английской. Сражение можно начать 6 сентября; англичане «изменяют направление движения», если их левый фланг поддержит 6‑я армия; последней, в свою очередь, следует занять позиции по реке Урк в указанное время, «если же она не успеет, то англичане не станут развёртывать свои части»; 5‑я армия завтра продолжает отступать до выхода к реке Гран-Морен, через день она должна будет занять рубеж для фронтального удара по армии Клука. Одновременно англичане и Монури атакуют его фланг. «Энергичное участие» армии Фоша в действиях против 2‑й армии является одним из необходимых условий успеха операции.

«Моя армия сможет выступить 6 сентября, – писал в заключение Франше д’Эспере, – однако её состояние далеко не блестящее». Это была неопровержимая правда. Когда спустя какое-то время он заявил командиру III корпуса генералу Ашу, что наступление начнётся на следующее утро, тот «оторопело уставился на командующего, словно получил дубиной по голове».

— Вы сошли с ума, – запротестовал Аш. – Солдаты измотаны. Без сна и пищи… почти две недели они отступали с тяжёлыми боями! Нам требуются оружие, боеприпасы, снаряжение. Всё пришло в жуткое состояние. Моральный дух низок. Я вынужден был отстранить от командования двух дивизионных генералов. Штаб ничего не стоит и ни на что не годен. Если бы мы смогли перегруппироваться за Сеной…

Как и Галлиени, д’Эспере считал, что выбора нет. Твёрдая и решительная позиция обоих сыграла решающую роль. Предшественник Франше д’Эспере, вероятно, не стал бы действовать так смело и быстро. В этот период со своих постов полетели многие нерешительные командиры. Генерала Ма де Латри в тот же день сменил стремительный Модюи, служивший ранее в армии Кастельно. Не только командующий 5‑й армией потерял своё место, но также и трое из пяти командиров корпусов, семь из тринадцати дивизионных генералов и немалое число бригадных.

«Разумная смелость» ответа д’Эспере понравилась Жоффру, и он приказал оперативному отделу приступить к разработке операции в соответствии с предложениями командующего армией, однако определить сроком для её начала 7 сентября. Главнокомандующий получил также утвердительный ответ и от Фоша, который просто заявил, что он «готов к атаке».

К известиям Генри Уилсона в английском главном штабе отнеслись весьма неодобрительно. Ранее Мюррей, даже не дожидаясь возвращения Джона Френча, издал приказ о дальнейшем отступлении в юго-западном направлении на десять-пятнадцать миль, причём движение части должны были начать этой ночью. «Как ножом в сердце», – заметил Уилсон, узнав об этом. Ознакомившись с составленным Мюрреем кратким изложением плана Галлиени, он немедленно отправил в Париж телеграмму: «Маршал ещё не вернулся», оповестив также о предполагаемом отходе. По-видимому, Уилсон ничего не сообщил Франше д’Эспере, вероятно, всё же надеясь убедить Джона Френча отменить приказ об отступлении.