«Авиакатастрофы и приключения»

Утром прогнозы дали нелетные. Что делать? Решили учинить соревнования по рыбной ловле. Снасти примитивные: к пустой гильзе из-под карабина крепились крупные четыре крючка снизу и красная тряпочка сверху. Пробили лунки, легли на лед и смотрим в подводное царство. Глубина метра полтора. Треска смело бросалась на красную тряпочку и вскоре трепыхалась на льду. Вылавливали крупняк, мелочь отгоняли. Только вошли во вкус, как из поселка примчались машины, взбудоражили нас, начали набирать воду. Оказалось – сгорел клуб. Ругались, что пилоты не помогали тушить.

– Так у нас радио не работает, – оправдывались мы.

– Зря! – сожалел один шофер. – Там знаете сколь ко было выпито коньяка и шампанского? – целый буфет выпили в сквере за ночь, гулял весь поселок, – поведал нам шофер.

Жаль было и клуб, и что не посмотрели «Красного петуха».

Вскоре в Нелькане прижала нас непогода. Садились на реке Мая прямо у поселка, чтоб легче и быстрее загружаться со складов, да и ходить пешком на аэродром за три километра слишком накладно. С нами был начальник инспекции Николай Мельников, он-то и взялся готовить в пилотской деликатесы из оленины. Вскоре моего оленя схрумкали, а погоды все нет.

– Может, какой медвежатины привезешь? – просил меня Мельников.

Я вспомнил, что с месяц назад по уговору охотника из Джигды Кости Архипова летал километров за сорок в Хахарь, там Костина лайка ощенилась и надо было ее вывезти пока волки не съели.

– А может съели? – горевал Костя.

На маленьком островке Архипов разметил миниаэродром елочками – все честь по чести. Пусть размеры не выдержаны, но работу он сделал с умом. Прилетели, как говорится, мягко сели, – снега больше метра. Лайка встретила нас ласково и нежно. Соскучилась по общению с людьми, лизала нам руки.

По следу пошли искать жилище лайки. Небольшое обледенелое отверстие уходило вглубь под корягу, откуда слышались нежные тявканья. Костя, лежа, с трудом извлек на свет Божий двух щенят, толстых красавцев. Лайка бегала рядом, заглядывала хозяину в глаза, будто спрашивала: «Ну что, нравятся?» Радости Костиной не было конца. Для охотника лайка – это жизнь.

Загрузили три туши сохатых, а головы, шкуры и все остальное бросили. Взлетать с мизерной площадки с грузом небезопасно. Рассказал об этом Николаю Тимофеевичу.

– Чего ж молчал? Собирайся, лети, – заулыбался «шеф-повар».

Взлетели с Николаем Асеевым, пропетляли по реке Мая минут пятнадцать и сели на «секретный аэродром». Подходим к куче оставшегося мяса, ливера и видим в тумане (рядом у берега сильно парила промоина) какие-то огоньки. «Ба!… Да это ж волки! А мы не взяли ни пистолета, ни ракетницы. Вот так влипли! – рассуждали мы с Колей. До самолета метров пятьдесят. Решаем отступить. Со стаей шутки плохи. Подрулили вплотную, загрузили и – на взлет.

В пилотской снова запахло вкуснятиной. Тимофеевич наварил сразу две бадьи с запасом назавтра. Наигравшись в шахматы мы с ним улеглись спать. Поздно вечером командир вертолета Игорь Афанасьев привел из кино летную братию. Подкрался к Тимофеевичу и заговорщицки попросил:

– Можно мы там немного покопаемся в кастрюле, а то, пока шли, промерзли?

– Да, конечно! Я много наварил. Есть аппетит – кушайте.

Рано утром, потемну Мельников потирал руки:

– Затопим печку, подогреем и завтрак готов.

Открыл крышку и ахнул… Кастрюля была пуста.

– Кто сожрал? – гремел кастрюлей Тимофеевич.

Добряк и богатырь Игорь Афанасьев из-под одеяла мямлил:

– Вы слишком вкусно приготовили кулеш, а мы не справились с соблазном.

Тут в пилотскую ворвался техник Борис Хижий:

– Николай Тимофеевич, электростанция горит, совхоз просит помочь!

– Подъем, обжоры! – командовал инспектор.

Оделись по-быстрому кто во что – и бегом в конец поселка, примерно за километр. Время – начало седьмого, туман, темнотища, морозище – еле нашли электростанцию.

Горел верх широкого длинного здания. Внутри все было цело, но металлические листы потолка раскалились докрасна, прогнулись, готовые рухнуть внутрь, и тогда – прощай оборудование.

Воду подвозили в бочке и на машине из реки Мая, только в деревянной бочке было не более пяти ведер – остальное лед, в машине та же история. Шиферная крыша еще держалась, и на ней снега было не меньше метра.

– Давайте трактором зацепим за стропила и свалим крышу на потолок, снег потушит пламя, – предложил Мельников.

Все согласились, так как другого, лучшего варианта никто не находил.

Вскоре крыша рухнула на металлические листы. Слава Богу, листы выдержали нагрузку. Все утонуло в шипящем пару. Листы почернели. Пожар погас. Оборудование станции было спасено.

ПОЗОРНАЯ ОХОТА

В очередной раз застряли мы в поселке Удское, расположенном в сорока километрах от побережья Охотского моря.

Осень – она и есть осень, со всеми прелестями дальневосточной природы и ее животным миром. С воздуха-то все видно – рогатую голову сохатого, спрятавшегося в воду от гнуса, косяки рыб, летящих длинношеих глухарей, медведей, горных баранов и многое другое, а порыбачить и поохотиться не часто удается.