Авианосцы как трансляторы цивилизационных смыслов

— Будете вы писать сюжет для России, или Туркменистана, или Ирака, или Америки, по сути весь выбор сведется к двум основным сюжетам: к геоэкономически открытому миру и к геополитически закрытому миру. Сейчас все голосуют за открытость, читай — глобализацию, но это до тех пор, пока мы не столкнемся с нехваткой ресурсов, по идеологии "Римского клуба", или с постиндустриальной катастрофой, по идеологии Группы "Конструирование Будущего".

При первом, геоэкономическом, варианте с Ираком после войны будет то же, что было до нее. Задача Ирака на мировом рынке — продавать нефть, чем он и будет заниматься — с Хусейном или без него.

В варианте геополитическом ситуация более любопытная. Америка не удерживает Ирак по транспортной теореме. Соответственно, Ирак окажется в зоне влияния сразу нескольких великих держав — ЕС, имеющий давнюю традицию работы в регионе, и Россия, с проектом коридора "Север-Юг", будут тянуть Ирак в разные стороны. В этом случае крайне важен вопрос отношений России и Германии. После окончания Первой Мировой войны для американской дипломатии был крайне важен вопрос разобщения позиций России и Германии по отношению к любому серьезному геополитическому конфликту. Если это удастся сделать снова, то Ираку очень не повезло, а Америка вновь выиграет. Если позиции России и Германии будут сходны, то Ирак окажется в зоне влияния России, Китай получит компенсацию, например, в Центральной Азии. Проблемы будут уже у Америки, потому что ей будет противостоять сильный Евро-Азиатский блок. Это два основных сценария, все остальные ложатся в эти контуры.

Есть, правда, еще один уникальный сценарий. Если американцы в фазе своего полного "затмения" организуют на севере Ирака курдское государство, тут уже будет плохо всем. Эта политика в отношении нефти Персидского залива будет носить название "Так не доставайся же ты никому!".

Германия, Россия, американский шанс

— Четыре страны обладают потенциалом лидерства в постиндустриальном мире: Россия, Германия, Япония, США. Является ли война методом Америки при реализации своего постиндустриального проекта? Или война — это попытка создать клапан для выпуска пара социумов, чтобы не было энергии для совершения фазового перехода? Может ли Америка создать такой механизм, который отдалит "реальное будущее" на значительное расстояние во времени?

— Америка приняла желаемое за действительное и пытается решить постиндустриальные задачи индустриальными методами. США, несомненно, считают, что строят свой когнитивный проект, но в этом есть большая доля ошибки.

Война — крайне неудачный социальный тепловой двигатель. Фазовый кризис объективен, вопрос заключается в том, будет ли переформатирование мира когнитивным или неофеодальным? Варианта сохранения на сравнительно долгий промежуток времени (например, на столетие) индустриального мира нет ни в одной из версий развития. Форрестер показал это даже на примитивной численной модели 1970 года. Выяснилось, что экспоненциальное развитие капитала за 2020-2060 годы невозможно, а для индустриального мира капитал, не растущий экспоненциально, тоже невозможен. Поскольку глобализация завершается, сейчас ее показатель (доля индустриализированного мира в общем объеме мировой экономики) близок к единице, то переход неизбежен.

Отдалить реальное будущее Америка, естественно, не сможет. Америка может тешить себя иллюзией, что ей удастся отбросить Европу в неофеодализм, а на высвобождающейся социальной энергии (фазовый переход "наверх" требует усилий, а "падение" высвобождает запасенную энергию фазы) создать у себя когнитивный мир. Будущее, но только для себя! Однако "по построению" это не когнитивность, а квазикогнитивность, которая в Штатах и так уже есть. При этом шансы перейти от скрытой к проявленной форме когнитивного мира будут очень малы. Много меньше, чем просто подняться туда — из индустриализма или даже из неофеодализма.

— В ответ на вызов, представленный Вашингтоном, очень разные, исторически противостоявшие друг другу, игроки объединились. Какие выгоды может извлечь отсюда Россия? Что мы получим на поле внешней политики?