Авиатор: назад в СССР

Мы никуда не ехали, а оставались летать в Белогорске на Л-29. Мои товарищи, конечно, обрадовались этому. В основном, из-за девушек своих. Я же радовался тому, что здесь больше самолëтов и инструкторов, а их уровень заметно выше.

Это я узнал от одного курсанта 4 курса, с которым мне «посчастливилось» мыть пол на сампо. Надо же было уснуть, когда были дни подготовки к «Истории КПСС».

Прибытие в учебный полк на аэродром нашего училища было знаменательным событием.

Первое же построение проводил командир учебной эскадрильи. Подполковник Ребров весьма упитанный человек с очень мягким, даже, писклявым голосом. Мне показалось, что ему нужно слегка схуднуть. Килограмм так на 15.

— Товарищи курсанты, вы попали в третью учебную эскадрилью. В отличие от всем известной второй «поющей», у нас прозвище несколько иное — «пьющая». И меня оно очень смущает!

Ребров долго приводил примеры разложения дисциплины в его подразделении, как среди курсантов, так и инструкторов.

— Особенно, меня удручает традиция застолья по окончании лëтной практики. Но до неë надо ещё дожить. А теперь, начнëм.

Как и перед КМБ, началось деление на лëтные группы по четыре-пять человек в каждой. Наша неразрывная четвëрка в этот раз лишилась Виталика, вместо которого к нам попал Костя Бардин. Таким вот усечëнным составом мы оказались в группе старшего лëтчика майора Нестерова.

— Небось Казанов договорился, чтоб вам его дали, — шипел кто-то в строю, когда мы вставали за спиной нашего инструктора.

— Ничего не договаривался. Я вообще не знаю, кто это, — отвечал на это Виталик, оказавшийся в десятой группе.

Что такого в этом майоре я не знал, но другие видели в нëм то ли самого опытного, то ли самого весёлого человека. Узнали, наверняка, от старших курсов, кто из инструкторов посильнее и послабее.

Пётр Николаевич Нестеров, тëзка легендарного штабс-капитана Нестерова, по разговорам старших курсов был очень хорошим инструктором. Для начала, наша девятая лëтная группа под его руководством должна была пройти мероприятия наземной подготовки.

Николаевич, как он приказал обращаться к нему вне строя, плавно вводил в то самое «состояние» — полëты. И вот эти самые полёты начались для нас с «исписания» тетрадей. Мы изучали данные аэродрома, район полётов, навигационную обстановку в районе полётов, рисовали карты.

Весь наш взвод, поделëный на группы, сидел в классах и писал. А вот нас, Пëтр Николаевич, больше вытаскивал на улицу, чтобы мы не сидели в душном кабинете, а на воздухе познавали науку. И это лучше работает. Писать, конечно, нужно, но ещё лучше, когда тебе это показали и ты попробовал сам.

— Завтра пойдем на газовку. Посмотрите весь процесс от осмотра до выключения самолëта, — сказал нам Нестеров, когда мы сидели на спортгородке.

Николаевич рекомендовал сидеть на лестнице и запоминать высоту выравнивания, а также ходить с макетом самолëта по схемам выполнения полëтного задания.

— Так лучше запомнить. И ещё, на турниках занимаетесь? — спросил он и получил утвердительный ответ. — Исключить, и бег тоже. Мне нужны ваши мягкие руки, чтобы вы чувствовали управление.

— А как же физкультура? И на турнике висеть полезно, разве не так? — спросил Макс.

— Так. Разрешаю только советский биатлон, — сказал Нестеров и пошëл к выходу с городка.

— А это как, советский биатлон? — поинтересовался Костя.

— Это когда с утра бегут за пивом и по дороге стреляют сигареты. Завтра зайду в казарму за вами.

На утро выдвинулись на аэродром, одетые в свои собственные лëтные комбенизоны, ДСки и полётные ботинки. В руках чëрные шлемофоны и планшеты НПЛ с записанными основными действиями и параметрами, за которыми следует следить на запуске.

Для моих товарищей, увидеть воочию аэродром с его полосой, бетонными рулёжками, стоянками и «живыми» самолётами, на которых и нам вскоре предстоит летать, уверен, было невероятным чувством.

Первым в кабину полез я. Всё как на тренажëре, только это настоящая машина. Если на занятиях у Иван Ивановича ты начинаешь уже в запущенном самолëте, то здесь тебе необходимо этот запуск выполнить самому.

— Готов? — услышал я голос Нестерова в наушниках.

— Так точно.

— Запрашивай разрешение.

— Сопка, я 880й, запуск, газовка, — вышел я на связь с руководителем полëтами.

— 880й, запуск разрешил, окончание доложите, — выдали мне добро на запуск.

— От двигателя! — крикнул Нестеров, подав сигнал техникам отойти дальше от самолëта.

Лампа «Не запускай» на панели приборов погасла, и Николаевич разрешил нажать кнопку «Запуск». Через 1-2 секунды включился стартер, кран подачи топлива поставил в положение «Открыто».

— Руку со стоп-крана не убирай, — подсказал Нестеров. Видимо, заметил сзади, что я снял руку с красной рукоятки. — Следим за оборотами и температурой газов.

Весь процесс газовки продолжался несколько минут. Николаевич рассказал, как проверить работу оборудования, какие параметры контролировать, а на что обращать второстепенное внимание. В общем-то, следить нужно за всем.