Авиатор: назад в СССР 12+1 (СИ)

Локатор на нашем борту пока только засвечен помехами. Отстроиться от них, изменением режима, не получается.

— 014й, что наблюдаешь? — запросил я у Ветрова.

— У меня ничего.

Мы ещё пролетели 50 километров и развернулись на траверзе Триполи. Ни ракет, ни самолётов, ни кораблей. Сплошное затишье и нервное напряжение.

— Вираж вправо, и рааз! — дал я команду Паше, и мы начали выполнять разворот.

Прошло уже 20 минут, и никаких изменений обстановки. На локаторе то и дело появляются отдельные метки, но не ближе 130 километров от нас.

— 010й, 321му, — запросил я ведущего пары нашего прикрытия.

— Ответил.

— Наблюдаешь кого-нибудь?

— Чисто. Ни одной метки на локаторе.

Неужели, зря только мы в воздух поднялись? Просто так ничего американцы бы не сделали.

— 014й, роспуск. Тебе прямая 1 мин и на обратный, — дал я указание Ветрову.

— Понял, выхожу вправо.

Нам необходимо смотреть за обстановкой на севере.

Прошло ещё 10 минут. За это время «Томагавки» уже бы пролетели нужное для обнаружения расстояние, и вышли на рубеж коррекции координат.

Ничего не происходит, а напряжение растёт. Даже Морозов лишнего слова не сказал, а только докладывает, что у него на локаторе.

— Ничего. Есть метка в азимуте 20°. О, пропала опять, — и так уже минут 10.

Постоянно поглядываю на топливомер и понимаю, что возврат на корабль всё ближе.

В водах моря можно увидеть отдельные суда, идущие со стороны Ливии.

— 321й, контроль остатка, — запросил меня оператор с борта Як-44.

— Расчётный, — ответил я.

Выполняю ещё один проход, а на локаторе продолжается всё та же «катавасия» — помехи и отдельные метки. Такое ощущение, что теперь ещё и наши нервы испытывают американцы. Постоянно приближаются и уходят.

— Серый, ты тоже думаешь, что сегодня ничего не будет? — спросил по внутренней связи Морозов.

Я посмотрел на локатор, а потом перевёл взгляд на малый ракетный корабль в нескольких километрах от нас. Идёт себе спокойно.

— Лучше пусть так и будет, — ответил я.

— 321й, Тарелочке, вижу за вами…

Что-то ещё произнёс в эфир оператор, но я уже этого не услышал.

Яркие лучи солнца показались из-за горизонта, но воздух разрезали другие «лучи». А именно — пунктиры зенитных средств.

— С воды работают! — сказал я в эфир и заложил правый крен.

Ещё манёвр по направлению, и очередь прошла совсем рядом. Откуда тут пулемёты появились?

— 321й, выше уходи, очередь! — прозвучал голос Ветрова.

Я развернул самолёт, но в поле зрения попалась ещё одна напасть.

— 014й, запретил работу. На коробочку уходи, — дал я команду Ветрову.

В последний момент заметил, что в нашу сторону летит ракета, извиваясь белой змеёй.

— Отстрел! — скомандовал я, выполнил переворот и ушёл на предельно-малую высоту.

Вдавило в кресло, перед глазами только водная гладь.

— Мимо прошла, — радостно произнёс Ветров.

А я вот ещё не радовался! Самолёт вывел в горизонтальный полёт, но не совсем удачно. Чуть было не спикировал на небольшой военный корабль, который продолжал отстреливаться крупнокалиберными пулемётами.

— Союзники не в курсе? — крикнул я в эфир, но там тишина.

Стрельба, правда, прекратилась. Разглядели нас, но проблемы не исчезли.

— Меня облучают. Сзади! — громко сказал в эфир Ветров.

Я посмотрел по сторонам, но пока ничего. Ни метки на локаторе, ни визуальных признаков ракеты нет.

— Отворот под 90°. Давай! — дал я команду Ветрову.

— Уже сделал. Не помогло.

— Давай влево, переворот и отстрел! — громко сказал я.

Смотрю, но пока ничего. Нас тогда чего не облучают? Ещё и солнце слепит. Вижу впереди, как небо озаряют вспышки ловушек, и к самолёту Ветрова приближается первая ракета. Отстрел ловушек. Взрыв!

Ещё одна на подходе, и снова разрыв. Третья отворачивает и уходит в сторону.

Ищу глазами Ветрова, но ничего. Вдалеке только показался силуэт самолёта, но не могу пока разглядеть чей борт.

— 014й, 321му, — запросил я в эфир Пашу, но ничего.

— Я взрыва не видел, — сказал Морозов по внутренней связи.

— 014й! — повторил я.

Тут же со всех сторон начали докладывать, кто и что видел. Ветрова вызывают на связь, а он молчит. Такого не может быть. Я всё видел, и попадания ракеты не было.

— Тарелочка, 321, снижаюсь, чтобы посмотреть внизу, — доложил я.

Только я собрался отклонить ручку влево и уйти со снижением, как вдруг в зеркале показался знакомый силуэт самолёта МиГ-29.

— Не надо, — тихо проговорил Паша.

— Чего молчал?! — выругался в эфир Морозов.

Меня тоже напрягла эта ситуация, но Коля не смог сдержаться.

— Мне слова не дали сказать. Всем интересно, как у меня дела, а я даже кнопку не могу нажать. Тряхнуло здорово, — доложил Ветров и пристроился справа.

Я слегка сбросил скорость, чтобы встать позади Паши. Пристроился снизу, осматривая фюзеляж на предмет повреждений. Никаких следов поражения не было.

— Борт норма?

— Точно так, — ответил Ветров.

— Тарелочка, 321й, что дальше?

— Назад! Хватит! — громко прокричал в эфир кто-то.

Разобрать, чей именно был голос сложно. Вполне можно представить, что это был Седов.

Пока возвращались, я продолжал смотреть на локатор, но там опять ничего. Уже на подлёте к кораблю, в эфире были слышны нервные команды.