Авиатор: назад в СССР 12 (СИ)

— На больное давишь, Родин. Ну, смотри у меня! Я намекну куда надо, но ничего не гарантирую. И ты там на палубе, язык не держи в жо… ну никуда не девай в общем.

Поблагодарив Хрекова, мы с Верой вышли на улицу, чтобы прогуляться. На её лице было небольшое смущение, граничащее с задумчивостью.

— Что случилось? — спросил я, когда мы дошли до большого пирса.

Прохладный морской воздух приятно освежал. Солнце светило ярко, радуя мою жену теплом.

— Ты понимаешь, что вы конкуренты моего КБ? Мы можем оказаться по разные стороны.

— Мы всегда с тобой на стороне нашей Родины. И ей нужно всё самое лучшее.

— То есть самолёты МиГ и Су?

— И специальный самолёт Як-44. Возможно, и Як-141.

— Но столько много истребителей никто производить не будет. Кому-то придётся подвинуться, — сказала Вера.

Мда, сложное решение. Но для страны, пожалуй, самолёты горизонтального взлёта важнее. Была бы возможность сохранить все образцы.

Конец апреля 1984 года, Чёрное море.

Плавно выполнил разворот на посадочный курс. Индикацию на лобовом стекле выключил, чтобы не мешала заходу на палубу. В голове опять делаю себе замечание, что с выводом данной информации нужно что-то делать.

— Сагит, напомни, чтобы я инженерам сказал про информацию на индикаторе лобового стекла. Так садиться невозможно, — сказал я Байрамову по внутренней связи.

— Я сам скажу. Этот момент нужно доработать обязательно.

Корабль перед нами. Я начал быстрое снижение. Пока «Леонид Брежнев» выглядел как спичечный коробок, на который нужно было посадить многотонную машину. Но чем чаще мы это делали, тем проще с каждым разом было морально переносить жуткое напряжение на посадке.

— 088й, наблюдаю вас. Жёлтый-зелёный, справа 10, — подсказал моё местоположение РВП.

Шасси выпущено. Скорость на глиссаде расчётная.

— Притяг есть. Готов к посадке, — по внутренней связи доложил Байрамов.

Авианосец становился «больше» по мере приближения. Визуально шли в зелёном секторе оптической системы посадки.

— Зелёный, ушёл влево 5, — скомандовал РВП.

Исправил направление, но ветер сильно крутил. Корабль уже не мог поменять курс, так что нужно было садиться с этим ветром.

Подошёл к краю кормы. РВП подтвердил посадку. Воздушная «яма» была пройдена. Мысль: «только бы не провалиться!», даже не успела сформироваться в голове. Внутри испытал некое облегчение, и как-то слишком привычно отжал ручку управления от себя навстречу палубе.

Удар колёсами! Мгновения до остановки самолёта тянулись долго. Левой рукой отклонил рычаг управления двигателями вперёд. От резкого торможения, ощутил сильное давление на глаза. Казалось, что ещё чуть-чуть, и они вылетят из глазниц, прямо через фонарь кабины.

— Убрать гак! Малый газ! — дал мне команду руководитель полётами.

— Понял.

За последний месяц это уже 10 посадка в моём исполнении. Столько же сделал и Сагит. А вот Вигучев решил нас опередить. Сегодня у него 12е зацепление гаком аэрофинишёра.

— Второй трос. Отлично, Сергей!

— Спасибо за управление от нашего дружного экипажа, — поблагодарил я группу руководства.

Небольшая пауза перед складыванием крыла, и я развернулся для заруливания на площадку. Проезжая мимо надстройки корабля, поднял голову вверх. Огромная делегация во главе с небезызвестным Русовым аплодировала нам. Сам товарищ член политбюро приветливо махал рукой.

— Улыбаемся и машем, — сказал я по внутренней связи.

— Мы же в масках, Серый. Никто улыбок не увидит.

— Зато почувствуют всю нашу любовь к ним, — ответил я, и Сагит посмеялся в ответ.

На стоянке уже скучал Жора Вигучев, по-прежнему сидящий в кабине. Видимо, решено дождаться посадки самолётов конструкторского бюро Яковлева.

— 088й, не торопимся выходить. Ждём посадку ещё двоих, — вышел в эфир руководитель полётами.

— А если очень нужно? — запросил Сагит.

Короткая пауза в эфире, и противный голос надменно отвечает Байрамову.

— Потерпите. Всем находиться в кабинах.

Что за «крендель» это сказал, мне не совсем понятно. Мы уже не военные, чтобы вот так с нами общаться. Определённое уважение нужно иметь.

— Ненавижу все эти показательные показы! В гальюн хочу так, что из ушей сейчас полезет, — возмутился Сагит.

— Давай быстренько сгоняешь. Пока «яковлевцы» сядут, ты все «дела» успеешь сделать.

— Там бежать далеко. Мне сказали, что «нужники» не все работают. Корабль построили, но бытовые шероховатости не заровняли ещё.

Ничего удивительного в том, что были ещё проблемы на корабле. Он совсем новый. Для устранения подобных недостатков и проводились ходовые испытания.

— Серёга, ты понял, когда нас будут награждать? — спросил Сагит.

— Белкин же сказал — не факт, что успеет указ Президиума Верховного Совета состояться, — ответил я.

— И что тогда?

— Получим мы с тобой сегодня «большое командирское спасибо» и леденец «Петушок», — посмеялся я.

— Тогда уж лучше коньяка. Сосуды расширять будем, напряжение снимать.

Мы зарулили на стоянку и начали выключаться. Фонарь кабины был уже открыт. В этот момент над палубой пронёсся «гвоздь» программы.