Авиатор: назад в СССР 14 (СИ)

— Дерьмовое выступление. У вашей страны нет опыта представления техники на таких больших выставках, — начал меня «учить» Джордж Дейн, вышагивая королевской походкой.

— Куда ж нам до вас! — ответил я.

Брейкер улыбался и в каждом движении показывал своё мнимое превосходство. Пафос и нарциссизм никуда не ушли у этого человека. Надо было чуть посильнее его ударить тогда в камере.

— Мне даже обидно, мистер Родин. Я слышал, что ваш самолёт и Су-27 ни в чём не уступали нашим истребителям над Средиземным морем. Но вчера я увидел, что ни черта вы не умеете. За своим железным занавесом закисли, — продолжал говорить Брейкер, а его переводчик переводить.

Конечно! Не скажет Дейн, что лично участвовал в этих полётах. А про разбитый им самолёт и вовсе предпочёл бы забыть.

— Да, видимо, потери вашей авиации в Ливии — результат дружественного огня ПВО и ошибок в технике пилотирования. Как кстати на это отреагировали журналисты? — спросил я.

Брейкер прицокнул. Этот момент сидел в нём занозой. А я не мог не уколоть оппонента.

— Это всё слухи. Пропаганда Каддафи и недостоверная информация прессы. Официально наши потери…

— Только не ошибитесь в количестве. А то ненароком и произнесёте реальное число потерь.

Дейн остановился и попытался дёрнуть меня за плечо. Неожиданным этот манёвр для меня не выглядел. Даже американский журналист отшатнулся назад, а Кирилл напрягся. Я же просто остановился и сам повернулся к Джорджу.

— Правда глаза колет? — спросил я.

— Ничего она не колет. А вот ваша авиация скоро загнётся. Знаю, что у вас портфель заказов на самолёты стремится к нулю. Ливия отказалась покупать МиГи и Су. Это было условием соглашения наших стран, что Каддафи разорвёт договора о поставках оружия с вами, — с улыбкой произнёс Брейкер.

Этого я не знал. Если так, то «огромный привет» нашим дипломатам. В неплохой позиции, которая была у нас в Средиземном море, взять и бросить всё.

— Так что скоро у вас и денег-то не будет на ваши самолёты. Можете продолжать жить подвигами прошлого, — похлопал меня по плечу Брейкер и пошёл в сторону павильона.

Кирилл остался со мной и молчал. Меня же волновал вопрос по поводу итогов Средиземноморского похода «Леонида Брежнева».

— Спрашивайте Родин. Не стесняйтесь, — сказал Кирилл.

— Касаемо Ливии, это правда? — уточнил я.

— Да. Решение было принято совсем недавно. Американцы снимают блокаду и не подходят ближе 12 морских миль к заливу Сидра. Плюс признают его территориальными водами Ливии.

— Ага. И что это изменило? Они и свой флот оттуда убрали?

Кирилл промолчал. Понятно, что не он подписывал договор. Но где же были руководители Комитета и советское руководство, которое поддерживало Ливию многие годы?

— Это решение одобрено на высшем уровне.

— Потрясающее! — улыбнулся я и пошёл к минивэну.

— Сергей, я вас пониманию…

— Ни черта вы не понимаете, товарищ Кирилл. Я не знаю, какую должность вы занимаете в… «посольстве», но руководители в Комитете должны видеть, что не туда мы идём. Почему до сих пор никто не видит бардака в руководстве Авиапрома?

— Видят. Все всё видят, — ответил Кирилл.

— Но ничего не делают.

Наш переводчик промолчал. Он снял очки и посмотрел на меня холодным взглядом. Всё больше убеждаюсь, что очки Кирилл носит для конспирации.

— Делаем, Сергей.

— Вижу. Только уже столько раз убеждался — верить у вас никому нельзя, — сказал я, надевая пилотку на голову.

— Верить, в принципе, нельзя никому. Но мне можно.

Есть у меня сомнения насчёт этого Кирилла. В его искренности.

После нескольких минут ожидания Белкина, мы направились в гостиницу. Самое хорошее, что произошло в этот день — это факт его завершения.

Следующие три дня были верхом нашего позора. Если за выступлением американцев и британцев наблюдали так же, как и за французами, то вот наши «подобия» демонстрационных полётов не имели должного ажиотажа.

С каждым днём и количество людей желающих познакомиться с техникой, уменьшалось. Самый «пик» потери интереса пришёлся на четвёртый день.

Организаторы нам объявили, что решено не выставлять наши самолёты на закрытии авиасалона. Только наземный показ без полётов. И этот факт расстроил товарища Паклина. Он долго возмущался.

Белкин ему объяснял, что к технике потерян интерес, а «пародии на пилотаж» этому способствовали.

— Тогда измените программу. Пускай Морозов делает то, что вы планировали, — ругался Паклин, после очередного дня авиасалона рядом со стоянкой.

— Он и так знает программу. Его учить не нужно. Дайте ему команду, и он это сделает.

И тут приехал один из членов делегации и рассказал, что больше советские истребители летать не будут. Борис Николаевич пришёл в ярость и убежал куда-то.

К такому концу всё и шло. За сегодняшний день я ответил только на один вопрос журналиста. Больше людей рядом с нашей стоянкой не было.

— Скучаете? — подошёл ко мне Кирилл, когда я ходил вокруг самолёта.

— Нет. Очень даже весело. Особенно смотреть за реакцией Паклина. Вот что значит, когда рулят процессом некомпетентные люди.

— Да. Товарищ Чубов уже ищет виноватых. Предложил вашу кандидатуру и Белкина, — сказал Кирилл.