Авиатор: назад в СССР 3 (СИ)

— Это оттуда. С родины свободы. Жаль, что ты там ещё не был. Ты бы видел красоту белокаменных стен Эмпайр Стейт, шик и блеск Манхэттена, безмятежность центрального парка. А какие озёра на севере страны!

Платов продолжал восхищаться американским континентом, и это начинало вызывать у меня отвращение. Не имею ничего против горы Рашмор, которую Степан Степанович продолжал восхвалять вот уже несколько минут, но давать положительную оценку демократии «стремительно загнивающего Запада» это перебор.

— Ну что, Сергей, — сказал Платов, допив до дна бокал виски. — Пора. Ты сам-то готов продолжить дело отца?

Какое к чёрту дело ещё? О чём он говорит?

— Готов, — ответил я, сделав уверенный голос.

— Прекрасно. Жди здесь, — тихо сказал Степан Степанович, и вышел из кухни.

Вернулся он уже с интересной книгой. Дядя Жора мне давал такую же читать в школе, буквально заставляя познавать творчество своего любимого писателя Валентина Пикуля. Серая обложка с ещё не выцветшими буквами названия романа «Моонзунд» — именно такой и была одна из моих любимых книг в юности. Одно только здесь отличие — у моего издания переплёт был сорван и несколько страниц истрепались.

— Вот. Храни эту книгу. Она очень важна, — сказал Платов. — Может, выпьешь, всё-таки?

— Нет, спасибо. Теперь мой черёд спрашивать.

— Да, конечно. Чтобы ты хотел узнать?

— Как погибла моя мать? Она же, Валентина Р...

— Понял, понял, — замахал руками Платов. — Дело было через год после гибели твоего отца, как ты уже понял.

Рассказ Степан Степановича был весьма эмоциональным. Он очень хотел донести до меня, что в смерти Валентины виновата советская власть. То, что я слышал на этой кухне, тянуло на пару расстрельных статей.

Платов и Родина занимались исследованиями химической составляющей оружия массового поражения. Во Вьетнаме они много раз выезжали на места американских бомбардировок.

— Ты даже себе не представляешь, сколько было там смертей. Чего только не применяли против Северного Вьетнама, — продолжал Платов.

Мне и без него были известны знаменитые химикаты, например «Агент Оранж». Американцы применяли многочисленные газы, напалм и т.д. Чтобы подорвать экономику и вытравить из джунглей своего противника, вызывали искусственное облакообразование и кислотные дожди, применяя обработку облаков химикатами и закисление атмосферы.

Ещё одной из задач такой «обработки» района боевых действий являлось уничтожение посевов сельскохозяйственной продукции. И как после этого можно было восхищаться красотой какой-то там горы с четырьмя лицами американской национальности?

— Мне всё понятно, что американские военные творили бесчеловечные вещи. А в чём же суть вашей работы? — спросил я.

— Как в чём? Мы с твоей матерью как раз и изучали все последствия, влияние на окружающую среду и людей.

— Чтобы найти противоядие и нейтрализовать эти химикаты?

Платов только ухмыльнулся после моего вопроса. Выглядело это весьма жутко. Похоже, что нужно уходить уже из этой квартиры. И как мог Сергей Родин-старший вести дела с этим человеком?

— Всё просто, Сережа. Мы исследовали, чтобы разрабатывать новые вирусы в своих лабораториях. И твоя мама очень мне помогла...

— Не верю. Моя мать должна была искать лекарства. Помогать людям, а не использовать их как материал, — резко сказал я, поднимаясь с места.

— Вряд ли, ты так хорошо знал её, как я, — ледяным тоном проговорил Платов. — Когда-нибудь, ты поймёшь, что все труды твоих родителей были положены на алтарь свободы.

— Какой свободы? Что вы несёте? — не выдержал я, выходя из кухни. — Женя, мы уходим.

Но мне никто не ответил. Я ускорил шаг, чтобы быстрее оказаться в зале, но этого не требовалось. Здесь уже всё было устроено и без меня.

Женя сидела в кресле, вжавшись в него от страха. Супруга Платова держала её на прицеле пистолета, спокойно смотря на меня. Это взгляд хладнокровного убийцы, которого я упустил при входе в эту квартиру. Сюда же я и привёл свою девушку. Погубил, можно сказать, обоих.

— Уже уходите, Сергей? — тихо спросила женщина.

Ну и ситуация. Осталось только понять, чем я так не угодил семейству Платовых.

— Если мы чему-то помешали, готовы уйти и забыть всё, что здесь слышали и видели, — сказал я, подходя ближе к Платовой.

— А тебе ещё ничего не говорили, Серёжа, — сказал Степан Степанович, появляясь из-за моей спины. — Вот сейчас скажем.

— Стефан, ты в нём уверен? — спросила на немецком языке жена Платова.

— Лота, помолчи. Он может знать немецкий язык, — ответил Платов.

— Откуда он может знать? Он мальчишка, который влюблён в эту девку! — повысила голос Лота. — Мне надоела эта работа. Сколько лет мы в этой стране свиней и недостойных! И они ещё считают себя победителями.

— Дорогая, нам нужно доставить плёнку. Это было нашим последним заданием, и мы его выполним. Этот мальчишка за спасение своей девушки сделает всё, что угодно. А потом обоих в расход.

Похоже, Серёга, ты попал в эпицентр шпионских разборок.

Разговоры на немецком подошли к концу, когда Платов подошёл ко мне, доставая из-за спины свой компактный М70 югославского производства.