Авиатор (СИ)

Конструкция у бригов 8-й серии — классическая. Три котла и главная турбина расположены в средней части корабля чуть ниже условной ватерлинии, две вспомогательные машины — в корме. Восемь левитаторов — оттого и восьмая серия, — поставлены симметрично, но не в плоскости, а в трех измерениях. Тогда, за вычетом вооружения и боезапаса, горючего и водяных цистерн, а так же ангара для малых летательных аппаратов, полезной площади для размещения экипажа и его обслуживания остается совсем мало. Два симметричных продольных коридора, прикрытых бортовой броней. Три жилых зоны — две носовых и одна кормовая, — кают-компания, камбуз, лазарет, баталерная, вот, собственно, и все.

— А здесь живут старшие офицеры, — они поднялись по лестнице и оказались в левой надстройке.

— Салон и буфетная, — кивнул Райт на открытую дверь, сквозь которую Лиза успела увидеть полированный бок красного рояля, — но сюда мы еще вернемся, чтобы отобедать. А в этих коридорах, — продолжил Райт, увлекая Лизу за собой, — каюты шкипера, то есть, моя, первого помощника, главного навигатора, старшего механика, первого трюмного инженера, командиров палубной команды и десанта, лекаря и шеф-пилота. Каюту шеф-пилота смотреть будем?

— Обязательно! — кивнула Лиза, и перед ней открылась дверь.

Ну, что сказать? Красиво жить не запретишь! Просторная спальня с широкой кроватью, небольшой, но удобный санузел с душевой кабинкой, и салон-кабинет. Вся мебель, включая шкафы, красного дерева, — красный сандал, уточнил Райт, — кое-где со вкусом инкрустированная эбеновым деревом, самшитом и слоновой костью. Широкое панорамное окно с видом по ходу движения в салоне и обычное — круглый иллюминатор в спальне, тканные гобеленовые шторы, паркет и ковер, и несколько симпатичных цветных гравюр.

— Что скажете, Елизавета Аркадиевна?

— Лиза! — напомнила она об их соглашении.

— Впечатляет! — улыбнулась она. — А сейчас я хочу увидеть рубку.

— Три этажа вверх, Лиза! — усмехнулся Райт. — Вообще-то, есть еще резервный пост в правой надстройке, но основной здесь.

«А в правой надстройке, небось, еще и боевой пост оружейников…» кивнула мысленно Лиза, и пошла вслед за шкипером «примеряться» к ходовому посту.

* * *

Вечером, уже из дома, Лиза позвонила Надежде и пригласила их с Клавой в калабрийскую тратторию на Малой Якорной.

— Только мы одни, — предупредила заранее, чтобы не оказаться вдруг посередине загулявшей толпы знакомых и малознакомых людей.

Встретились в начале девятого, на еду не налегали, но под красное аутентичное вино попробовали — всего понемногу, — всяких итальянских вкусностей и разностей, посмеиваясь, да похихикивая над тем или этим, но о главном речь зашла, только когда камирьере убрал со стола посуду и принес крепкий кофе и граппу.

— Рассказывай! — Надя закурила и смотрела на Лизу, Клавдия, впрочем, тоже. Это у них как-то синхронно получилось.

— Я уезжаю.

— Когда? — кажется, Надежда не удивилась.

— Куда? — уточнила Клавдия.

— Через неделю, — Лиза тоже взяла папироску, но пока не закурила, — далеко, надолго, шеф-пилотом на искателе сокровищ «Звезда Севера».

— Ты серьезно? — нахмурилась Надежда.

— А, что! — восхитилась Клавдия, — вполне в Лизкином духе. «Безумству храбрых…» и все такое!

— Но почему?!

— Потому что они предложили мне летать! — Лиза и сама от себя такого не ожидала, но сейчас поняла — в точку!

— Большой корабль, — объяснила она, прикурив, — в бескрайнем небе. Рули — не хочу!

— Значит, бескрайнее небо… — повторила за ней Надежда. — Куда пойдете?

— В Лемурию.

— Ну, не хрена себе! — Клавдия умела радоваться, и за себя, и за других. — За это надо выпить!

Выпили. Потом под разговор о дальних странах и больших кораблях — еще по одной. А дальше, как поется в одной себерской песне, «сама пошла». А когда идет, значит, спиртное льется рекой со всеми вытекающими из этого последствиями. Так что Лиза не удивилась, проснувшись утром в постели с Клавдией и Надеждой. Вспомнила прошедшую ночь и улыбнулась.

«Все себе, себе, себе! Пей, гуляй, Себерия!»

Лиза притулилась к Клавдии, закрыла глаза и снова уснула, и никаких угрызений совести, что характерно, при этом не испытывала. Никаких, нигде, ни о чем.

* * *