Авиатор (СИ)

«Но почему не спрятать пушки в обтекатели? — удивилась Лиза, сообразив, что конструкция местных „истребителей-штурмовиков“ оставляет желать лучшего. — Все, к чертовой матери, убрать в корпус! Шасси в первую очередь! И форштевень! Это же надо быть такими уродами, чтобы летать с тупым рылом! А обтекатель сообразить — никак?»

Потом построение. Оркестр, слитные вопли экипажа, рапорты и речи, стрельба холостыми, и, наконец, фуршет. Лиза выпила с адмиралом Ксенофонтовым и капитаном Бахметьевым шампанского, улыбнулась в ответ на какие-то двусмысленно-сладкие улыбки, перехватила несколько вполне заговорщицких взглядов господ офицеров, теряясь в догадках, что тут не так, и вдруг…

— Елизавета Аркадиевна, — обратился к ней адмирал Ксенофонтов, — не соблаговолите ли пройти с нами в рубку!

— Почту за честь!

Было очевидно, сейчас отойдут от причальной башни и пройдутся парадом над озером, чтобы все в городе увидели, какой «Гогланд» красавец. Находиться в эти мгновения в рубке, и в самом деле, немалая честь. Но Лиза даже представить не могла, что случится в следующие несколько минут.

Поднялись в рубку. Капитан Бахметьев встал, было, к рычагам управления, но переглянулся с адмиралом, и вдруг отошел, приглашая Лизу жестом, занять его место.

Это было вполне безумно, но, по-видимому, безрассудство заразно. В каком-то невероятном помрачении, Лиза козырнула адмиралу и встала к панели управления. Вдохнула, выдохнула и положила руки на рычаги.

— Начинайте, капитан!

И Лиза плавно повела правым рычагом вперед, одновременно осторожно играя левым рычагом. Скорость была небольшая, — еще даже не скорость, а легонькая подработка вспомогательным двигателем. Но, тем не менее, громада крейсера медленно двинулась вперед, и «Гогланд» начал аккуратно отходить от башни, втягиваясь в пологую кривую подъема с разворотом. Секунда, другая…

— Малый ход! — приказала Лиза и почувствовала подошвами сапог, как судорогой прошла по кораблю волна вибрации. Это включились маршевые двигатели.

Крейсер шел, чуть задирая нос, плавно, спокойно набирая скорость и высоту. Он был огромен, но послушен, легок в управлении, впечатляюще великолепен…

Прошло несколько минут, Лиза завершила маневр отхода и, когда крейсер лег на курс, передала управление капитану Бахметьеву.

— Безукоризненно! — сказал ей в глаза Ксенофонтов. — Давно не испытывал такого удовольствия. Благодарю вас, капитан Браге! — и отдал ей честь.

«Что это было? Как я смогла?!» — ужаснулась Лиза, но в следующее мгновение увидела улыбающегося ей Ильина и еще одного офицера, в качестве одобрения показывавшего ей большой палец. Это был Иван, разумеется. Холодновато-собранный боец невидимого фронта и Лизин двоюродный зять в придачу.

* * *

Через неделю «Гогланд» ушел на север, патрулировать Карское море на границе с неспокойной Гипербореей, от которой то и дело жди беды. А вместе с крейсером исчез из жизни Лизы и капитан-лейтенант Ильин. Оно и к лучшему! У этих отношений не могло быть будущего, и поэтому их не к чему было затягивать.

Но вот, что любопытно, уже через несколько дней после той памятной прогулки на «Гогланде», Лиза поняла, что же с ней тогда произошло. Думала над этим. Вспоминала. Анализировала, и, в конце концов, додумалась. Елизавета умела управлять тяжелыми кораблями, но не имела опыта. В Академии, разумеется, пробовала, и на практике, наверное, водила. Однако в таком деле, талант иногда значит больше, чем годы практики. Елизавета чувствовала корабль. У нее было чутье на правильные действия, интуиция, безукоризненное чувство массы, пространства и движения. Но Лиза не была на этот раз всего лишь медиумом почившей в бозе Елизаветы Браге. Это она сама — Лиза Берг — двигала рычагами управления, располагая крейсер в пространстве в соответствии с векторами скорости, движения и инерции, целью и намерениями, возможностями и их реализацией. Она сама. Впервые самостоятельно и осмысленно.

Открытие поразило Лизу. Заставило сомневаться и недоумевать, но в глубине души она уже знала — слияние произошло. Лиза теперь была уже не совсем Лизой. Она и выглядела иначе, и думала по-другому, и чувствовала на иной манер. Эта Лиза, например, оказалась женщиной довольно-таки свободных нравов. Не проститутка, прости Господи, но на полпути к бляди, это точно. Пила, пожалуй, многовато, курила, просыпалась от боли в правом плече, в голени и бедре, носила на теле шрамы, ругалась и сквернословила, но главное: она — пилот. Испытывать восторг от полета, ощущать аэромашины, как саму себя — вот это стоящие чувства! Правда, ей не хватало пока еще знаний, но Лиза трудностей не боялась. Сидела за столом в своем совершенно замечательном кабинете и, прихлебывая чай с морошкой, читала технические описания и наставления, воспоминания известных капитанов, штурманские росписи и метеорологические таблицы.