Авиация и космонавтика 2002 08

Равнинный рельеф местности благоприятствовал выбору аэродромов и мы заняли под них сразу пять сравнительно ровных полей – и начались полеты. Для размещения и укрытия людей понадобилось рыть и оборудовать землянки,строить хозяйственные и бытовые сооружения. Все это делалось руками курсантов, которые одновременно должны были выполнять летную программу. С наступлением зимы 1942 г. программа полетов была в основном выполнена. Правда, обучение производилось на лыжах, а для фронта летчик должен быть подготовленным к полетам на колесах. Пришлось один из аэродромов, расположенный возле станции Троицк, приспособить к полетам "с колес", уплотнив снежный покров. Делалось это так: из бревен сколачивалась так называемая волокуша, наподобие плота, которую тащили сто человек. Человеческих сил не хватало, поскольку работе сильно мешала пурга. Техники своей почти не было. Тогда через Москву поступило распоряжение: использовать трактора ближайших колхозов. И вот исполняя это распоряжение, трактора выходили на маршрут к Троицку, но они в пути застревали, и нам приходилось оказывать трактористам помощь, используя для этого самолеты У-2.

В результате задачу пришлось решать в основном силами все тех же курсантов и приданным школе железнодорожным полком. Полосу удалось укатывать только минимальных потребных размеров. Оканчивающие летную программу курсанты с периферийных аэродромов переводились на аэродром в Троицк, где они после инструктажа допускались к полетам на колесах.

Мы подготовили группу молодых летчиков из 130 человек. Прилетевшая из Москвы специальная комиссия, возглавляемая членом Военного совета ВВС, проверила подготовку летчиков и дала хорошую оценку. Молодых летчиков отправили на фронт, а обучавших их наградили орденами и медалями. Я был награжден орденом Ленина.

В 1943 г. меня назначили начальником Руставской авиашколы, которая перевооружалась с самолетов "ЛаГГ" на "Аэрокобру". Обучение проходило успешно, за исключением случаев перехода самолета с "иммельмана" в "плоский штопор". Были случаи, когда курсант не справлялся с выводом из "штопора". Как позже выяснилось в НИИ ВВС, это происходило из-за задней центровки. Окончившие школу летчики отправлялись на фронт в дивизию Покрышкина.

По окончании войны в 1945 г. Руставскую школу, т.к. она была вооружена американской техникой, расформировали, а меня назначили заместителем начальника Высшей офицерской летно-тактической школы в г. Липецке. Штатная категория – генерал-майор. Школе была поставлена задача: провести сборы командиров эскадрилий, участвовавших в выполнении боевых операций на фронтах Отечественной войны. Сборы проводились в три очереди. Слушатели сборов были в основном старшими офицерами, награжденными орденами и медалями. Из них – 39 Героев Советского Союза, в их числе был и будущий космонавт Г. Береговой.

Многолетняя напряженная работа, видимо, наложила усталость на мой организм. В результате на сборах, где понадобилась особая нагрузка на организм (и физическая, и психологическая), я почувствовал большую усталость.

В 1946 г. меня комиссовала врачебная комиссия, которая дала заключение: "ограниченно годен (2 степень). К полетам на боевых типах самолетов не годен". Командование предлагало мне продолжить руководство летной подготовкой, а летать между аэродромами разрешали на учебном самолете типа УТ-2 или же перейти на должность начштаба школы. Ни с тем, ни с другим я не согласился.

Вспоминает зять В.И. Бокуна Н.И. Филатов, полковник в отставке, летчик- истребитель:

"Лето 1946 г., Липецкая Высшая офицерская летно-тактическая школа. Мы, группа слушателей школы, на аэродроме. Идут полеты И вот видим: снижается и прямо на нас бреющим полетом, на очень низкой высоте идет УТ-2. Группа – врассыпную, некоторых из нас он буквально "положил" на землю. УТ-2 прошел над аэродромом, затем набрав высоту, пошел на посадку, сел, подрулил к стоянке самолетов. Это был последний, "прощальный" полет Вячеслава Иосифовича. Как рассказывают те, кто был рядом с подрулившим самолетом, Вячеслав Иосифович вылез из кабины, спустился на землю, снял шлемофон, бросил его в сердцах на землю, сказал "Все!" – и ушел. Я думаю, что в этом эпизоде сказались и его характер и его переживания. Обычно сдержанный в проявлении своих эмоций (это видно и в стиле его воспоминаний), дисциплинированный и аккуратный летчик, видимо, очень сильно переживал уход с летной работы, которая была основным и любимым делом его жизни!"

Авиация в изобразительном искусстве

Работа Максима Былкина

90 лет ВВС России