Авиация и космонавтика 2005 01

С Чернобаевкой связан ряд случаев и эпизодов, которые надолго мне запомнились. В частности, после одного случая я стал не столь легкомысленно относится к сновидениям. Мне приснился сон, что после взлета на самолёте № 32 у меня загорелся левый двигатель. Утром я рассказал товарищам о своём сне. Самолёт № 32 оказался неисправным и его заменили на резервный №31. Взлёт производился в направлении окраины г. Херсон. После взлёта на высоте 100-150 м начала резко подниматься температура левого двигателя: вода нагрелась свыше 100 град, температура масла приближалась к 130 град. Двигатель в любое время мог загореться. Мне не оставалось ничего другого, как выключить его и, развернувшись на работающий двигатель, произвести посадку с курсом, противоположным направлению взлёта. О своём решении я доложил руководителю полётов. Посадка с отказавшим двигателем произошла относительно сносно, если не принимать во внимание довольно рослого «козла», сопутствовавшего посадке. После заруливания стрелок-радист заметил, что такого "козла" у нас ещё не было. Впрочем, я и сам о об этом знал – посадка производилась с убранными закрылками на повышенной скорости. Впрочем, повреждений самолёт не получил, колёса остались в порядке. Могло быть и хуже. Как бы в назидание на окраине аэродрома стоял самолёт Пе-2, у которого гидроцилиндры выпуска шасси прошли сквозь центроплан и вылезли наружу.

Мне также запомнился случай, когда самолёт, пилотируемый курсантом Кравцовым (штурман Шапцев), вылетевший на бомбометание с четырьмя подвешенными бомбами, из-за неисправности двигателя прекратил задание и зашел на посадку со стороны р. Днепр. Всем было видно, что самолёт идёт со снижением и рискует столкнуться пусть с отлогим, но возвышающимся на границе аэродрома берегом. В этой обстановке экипаж принял весьма запоздалое решение сбросить (естественно, на "невзрыв") совершенно ненужные бомбы. Однако в спешке штурман сбросил их на взрыв, и взрывная волна подняла самолёт, который, таким образом, сел на границе лётного поля. По- видимому, в противном случае он не дотянул бы до аэродрома. На самолёте оказалось множество пробоин, появилась течь бензина, парашюты спасли экипажи от осколков. Штурмана хотели наказать, но решили, что ошибка в данном случае спасла экипаж, и смилостивились. Этот экипаж прославился также попыткой набрать высоту 5000 м… не убрав шасси! Установить «рекорд» не удалось, лётчика на разборе назвали дубом.

Было бы неправильным полагать, что мы бомбили только с пикирования. Не менее тщательно отрабатывалось бомбометание с горизонтального полёта. К середине ноября мы уже закончили программу лётной подготовки и находились в тревожном ожидании, что будет с нами дальше? Циркулировали различные слухи. Ведь мы готовились по программе военного времени, а война уже закончилась, и мы сомневались, что будем нужны. С другой стороны, предположение, что нас оставят ещё на год для дополнительной подготовки, также не были лишены основания.

Это было время, когда понятие офицерской чести ещё не было пустым звуком и ценилось. Образцом для многих из нас был начальник штаба авиационной эскадрильи майор Линецкий. Просвещая нас, совершенно добровольно, по многим вопросам он использовал в частности дореволюционные советы для молодых офицеров. Некоторые из них представляют несомненный интерес и в настоящее время. Вот некоторые из них: никогда не кури в присутствии старших, даже если ты получил на это разрешение; старайся не сидеть в присутствии старших; не заводи близких знакомств с полковыми дамами; никогда не занимай в долг; никогда не ходи в гости, если ты сам впоследствии не собираешься ответить подобным же образом на приглашение; если старший с тобой здоровается, то ни в коем случае не подавай ему руку первым. Были даже и такие тонкости: чем отличается манера приглашения дамы на танец будучи в военной и штатской форме, а также: как себя вести и как сидеть в танцевальном зале.

Время шло. По-видимому, произошли какие-то подвижки: с нас сняли мерки для офицерской формы, а мы стали готовиться к зачётным полётам. Согласно заданию мы производили два зачётных полёта. В шутку первый полёт именовали полётом за кителем, а второй – за погонами. Каждый полёт предусматривал полёт по маршруту с выходом на полигон в заданное время и бомбометание с ходу.

Полёты прошли вполне успешно, и 25 ноября нам присвоили воинские звания младших лейтенантов. В истории училища это был первый случай, когда 28 экипажей закончили лётное обучение без поломок и аварий.

Как я уже упоминал раньше, вместо БФ наш экипаж направили на ТОФ. Мы, тем не менее, плохо соображали, к чему обязывает нас офицерское звание и что даёт.