Авиация и космонавтика 2007 10

Сам Асад, будучи по конституции демократически избираемым президентом, оставался у власти более тридцати лет, неизменно получая на выборах «всенародную поддержку» и собирая 99,9% голосов. Стратегической целью декларировалось создание Великой Сирии, включавшей Ливан и Палестину; что касается Израиля, то ему на новой карте Ближнего Востока вообще не находилось места и отказывалось в сомом праве на существование. Такой радикальный курс на деле был достаточно реалистичным, отражая настроения в арабском мире и позволяя рассчитывать на поддержку богатых нефтяных соседей, одновременно оправдывая невысокий уровень жизни в стране, разительно уступавший тем же сопредельным государствам, и жестокий порядок в стране, диктуемый правящей партией и президентской властью, оттеснившими в сторону даже традиционные исламские обычаи.

В непрерывно воюющей стране каждая семья непременно должна была отправить одного из сыновей на профессиональную службу в армию, благо на службе ещё и неплохо платили (так, лётчик зарабатывал 400-450 долларов в месяц, побольше наших советников). В сирийской армии служили и женщины, что выглядело весьма смело для исламского мира. Находясь в состоянии непреходящего военного положения, сирийские власти предпринимали суровые меры по поддержанию порядка и внутренней дисциплины: лица, уличённые в шпионаже и сотрудничестве с противником, подвергались публичной казни, сцены которой публиковались в газетах. При таком отношении к секретности становится объяснимой крайняя редкость фотографий военной техники (в том числе и самолетов Су-7) и прочей детальной информации, относящейся к сирийским вооружённым силам. Президент выступал даже в роли религиозного наставника, от имени Аллаха в дни рамадана разрешая своим лётчикам не соблюдать пост и позволяя есть и пить в любое время, для поддержания физической формы и боевой готовности.

В Сирии сформировался крупный советнический корпус из советских офицеров, в ВВС обеспечивавших подразделения до уровня комэска и инженера эскадрильи по специальности (самолёт и двигатель, оборудование, вооружение и др.). Помимо освоения техники, задачей советников являлось содействие в разработке планов боевых действий и боевой подготовке.

Сам уровень «команды» военных советников являлся отражением степени политических отношений между странами и значимости того или иного направления во внешней политике и интересах. Так, в пору большой дружбы с Египтом в должности Главного военного советника там выступал генерал армии или генерал-полковник, в то время как при сирийских вооружённых силах этот пост оценивался на одно-два звания ниже. При подборе кадров необходимо было соблюдать и известный дипломатический этикет. Очевидно, что по этическим соображениям советник никак не мог иметь звание выше старшего местного военачальника – к счастью, в Египте в те годы военным министром был целый фельдмаршал, – но и быть офицером в ранге значительно ниже «подсовет- ного» тоже не годилось, не имея формального права поучать старшего по званию. Сообразно возросшей роли Сирии на ближневосточном направлении в начале 70-х годов поднялся и уровень советнического аппарата.

Главным военным советником к 1973 году был генерал-полковник В. А. Макаров, работавший не только с министром обороны Сирии корпусным генералом Мустафой Тласом (его необычная для арабов фамилия объяснялась черкесской национальностью), но и периодически встречавшийся с Верховным Главнокомандующим – президент Асод дотошно вникал в вопросы военного строительства.

По существующей форме просьбы союзной стороны о требующейся военной технике и специмуществе передавались в виде заявок Главного военного советника в советский Генеральный Штаб, где прорабатывались и поступали в правительство в виде записки с обоснованием и условиями оказания военно-технической помощи. Очевидно, что чем выше был чин Главного военного советника в той ли иной стране, тем на большее внимание могли рассчитывать его просьбы и значительнее оказывались поставки. Объемы заявок при непременной современности поступающих вооружений оказались настолько масштабными, что советская "оборонка" в значительной мере работала на удовлетворение потребностей разнообразных "союзников", пусть даже при их очевидной неплатежеспособности (расхожим доводом тогда было демагогическое "в идеологии мы непримеримы, а в помощи друзьям за ценой не постоим"). В итоге, при крайне неблагоприятной экономической конъюнктуре отечественного народного хозяйства и всеобщем дефиците, предприятия авиапрома, МОП и производивших военную технику заводов Минтяжпрома в годы IX и X пятилеток (1971-75 и 1976-1980 гг.) были загружены "на полную катушку" и работали практически круглосуточно. У того же авиазавода в Комсомольске-на-Амуре, выпускавшего истребители-бомбардировщики Су-7 и Су-17, то и дело доля экспортного заказа превышала число машин, выпускаемых для своих ВВС, доходя до 2/3 годовой программы.