Авиация и время 1995 04

«Это нестандартные пассажиры, - улыбаясь говорит он. - Вы их плохо кормите,» - упрекает он Олега Константиновича и отбирает 7 человек из своей команды - все генералы и полковники выше среднего роста и выше средней упитанности. Рядом с Володей садится маршал Гречко - мужчина двухметрового роста. Полет прошел нормально, генералы, по-моему, остались довольны. Но тут к самолету подбежал возбужденный Олег Константинович и вместо ожидаемой похвалы приказал выполнить еще один полет с выключенным двигателем в момент отрыва. Я вступил в пререкания: температура высокая, мощность двигателя падает, впереди по линии взлета стоит ангар… Но, взглянув на Антонова, понял: мои доводы не своевременны, приказ нужно выполнять.

Вновь запущены двигатели, и Володя предупреждает меня: «Выключай двигатель после отрыва на высоте метров трех, а я чуть-чуть отожму, чтоб предкрылок убрался - и проскочим». Я точно выполняю его указания, и мы медленно набираем высоту со скольжением в полшарика. Над крышей ангара проходим на высоте, с которой хорошо виден лежащий на ней мусор. На высоте 25 м запускаю двигатель, а Владимир Антонович выравнивает самолет.

После посадки к нам снова бежит Олег Константинович и приказывает повторить взлет, но с выключением двигателя до отрыва. Я уже не пререкаюсь, а молча смотрю на Володю. Он кажется совершенно безучастным, только желваки на скулах перекатываются вверх и вниз. На этот раз останавливаю двигатель в момент, когда колесо уже не на земле, но еще приминает траву аэродрома. Стрелка вариометра не дотягивает до отметки 0,5 м/с, а шарик указателя скольжения упирается в край шкалы. Через ангар мы переползаем с зазором от крыши не более трех метров… Завершаем полет по кругу и подруливаем к стоящим вокруг Министра наблюдателям. Ни на какие полеты мы больше не способны.

Однако, еще не дорулив, видим, что к нам снова бежит генеральный. Следует такой диалог:

- Нужно сделать еще один взлет с выключенным двигателем.

- ??

- Прямо с места начать разбег на одном двигателе.

- Олег Константинович! Вы же понимаете, что это невозможно!

- Надо попробовать.

- Уже пробовали, и не раз. Машина даже рулить не может на одном двигателе по прямой.

- Но Министр настаивает.

- Так нужно ему объяснить.

- Вот ВЫ идите и объясняйте! - гневно произносит Антонов. Конечно, Министр обороны не авиационный специалист и, если ему не объяснить тонкостей дела, вправе предъявлять невыполнимые требования. Но ведь его окружает толпа авиационных генералов и маршалов, а объяснять почему-то должен я, стоящий на самой нижней ступеньке этой иерархии, все вышестоящие не хотят доставлять Министру неприятностей. На мне потная рубаха с расстегнутым воротником и закатанными по локоть рукавами, но заниматься туалетом не время, и я иду навстречу Министру таким, как есть.

- Товарищ Министр, - обращаюсь к Малиновскому, - мы показали вам все возможности нашего самолета: разбег не более 60 м и продолжение полета при отказе двигателя в момент отрыва - самый тяжелый случай, который бывает в практике. Взлетать же на одном двигателе, не запуская второго, самолет не может, и требовать этого никто не вправе.

- А если вы сели к партизанам, вас окружают, а мотор не запускается. Что будете делать? - не унимается Малиновский. И, обращаясь к Гречко: - Помнишь, меня после ранения вывозили из-под Сталинграда на таком маленьком, как его, самолете? (Кто-то подсказывает: У-2.) Так вот: на нем вообще один мотор был, а ведь летал хорошо!

Я чуть не произнес какую-то дерзкую фразу, но сдержался. Нужно было перевести разговор в шутку, разрядить накалившуюся обстановку. И в этот момент я вспомнил рассказ, прочитанный еще в детстве.

- Авиация знает один случай, который произошел с легендарным полярным летчиком М.М.Водопьяновым. Взлетая с одного из островов Земли Франца Иосифа на двухмоторном самолете Р-6, он компенсировал тягу сломавшегося двигателя собачьей упряжкой, которая тянула самолет до тех пор, пока он не начал ее обгонять.

- Молодец, - улыбается маршал, - выкрутился. Все весело смеются, а Министр машет рукой и направляется к своему лимузину. По дороге Л.Н.Соколов-Соколенок доверительно рассказал мне о причине нашего долгого томления в ожидании показа. Оказалось, что Малиновский по утрам имел обыкновение купаться в плавательном бассейне ЦСКА, который находится неподалеку от Центрального аэродрома и который на той неделе не работал - там меняли воду, поэтому Министру заехать на Ходынку было просто некогда.

А вскоре вышло Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР о запуске самолета АН-14 в серийное производство на Арсеньевском авиационном заводе. Наш показ сделал свое дело!