Авоська с Алмазным фондом

– Гриб, который не в сезон вылупляется, – объяснил Горелов. – Его жарят, по вкусу он прямо как курица. У вас такие растут?

– Может, в Подмосковье, – предположил я.

Петр пошел к машине.

– Насобираю на ужин. А зачем тебе мотель?

– Просто интересно посмотреть, – признался я.

Горелов вытащил из багажника корзинку.

– Зряшное дело. Там даже головешек не осталось. Но если очень охота, потопали. Тут недалеко, меньше трех километров. Дождя давно нет, сушь стоит, ты свои красивые ботинки не изгваздаешь.

– Туда только пешком можно? – приуныл я.

– Дальше «козлик» не пройдет, – «обрадовал» меня спутник. – Ну, не передумал?

– Нет, – решительно заявил я.

Глава 15

К обеду мы с Петром вернулись в Балуево.

– Говорил же тебе, ничего там нет, – упрекнул Горелов, притормаживая у добротного кирпичного дома. – Грибков хочешь? Заходи, сейчас пожарю.

– Спасибо за предложение, – поблагодарил я, – но аппетита нет. Вот водички бы выпил.

– Тогда топай в дом, – заулыбался Петр. – Моя Клава таким чаем угостит! В Москве подобного не попробовать. Мед свой, клюквенное варенье тоже. Только ботинки скинь, жена за грязь на полу рассердится.

Я послушно выполнил приказ, был допущен внутрь дома и понял, что участковый неплохо зарабатывает. Сам-то я не стал бы так оформлять интерьер, но, наверное, по балуевской моде у Гореловых лучше некуда: все полы застелены шерстяными бордовыми коврами, в гостиной высится «стенка» с золотым орнаментом, громоздится пара буфетов, набитых хрусталем, с потолка свисает здоровенная хрустальная люстра, на окнах розовый тюль с вышитыми павлинами, а на потолке красуются фигурные карнизы из толстых ангелочков.

– Садись, чувствуй себя как дома, – весело приказал хозяин. – Клавдия, гость у нас из Москвы. Не ударь лицом в грязь. Неси все!

В комнату вошла полная женщина в спортивном костюме.

– Добрый день, хорошему человеку я всегда рада. И когда это я, муж дорогой, мордой в грязь падала, не приветила твоих приятелей? Не налила им крепкого, не положила вкусного?

– Ладно-ладно, не заводись, – забубнил Горелов, – просто сказанул, чтоб ты не расслаблялась.

Укоризненно качая головой, Клавдия удалилась, супруг проводил ее взглядом.

– Эх, бабы… Совсем юмора не понимают. Ты женат?

Я сделал отрицательный жест.

Петр щелкнул языком.

– Плохо. Неправильно одному жить. Сегодня уезжаешь? Слушай, а зачем тебе в гостинице сидеть? Оставайся у нас. В баню сходим, покушаем, потом прямиком тебя к вагону доставлю.

– Спасибо за любезное предложение, – сказал я, – но планирую еще пообщаться с Марией Алексеевной.

– Это кто? – удивился хозяин. – В Балуеве такая не живет.

– Белкина, воспитательница детского дома, – разъяснил я. И продолжил уже о другом: – Значит, Ирина в Балуево не приезжала… Вилкина сказала своей подруге, что хочет посетить места, где прошло ее счастливое детство. И Оля Светлова, и я решили, что речь идет о мотеле Вениамина Михайловича. Да я только сейчас сообразил: ведь девочка нашла тела отца и матери, так что, даже если она была здесь счастлива, ей сюда и через много лет заглядывать не захочется – оживут воспоминания о страшном дне. Может, Ира задумала посетить интернат? Судя по рассказу Ольги, воспитанникам там прекрасно жилось. Печенькин обещал найти Марию Алексеевну. Времени у меня мало, вечером поезд.

– Жаль, – погрустнел хозяин, – баня знатная, хотел тебе угодить. Слушай, а чего ты Ирину-то ищешь? Труп в кровати, рядом записка лежала – самоубилась она. Зря сомневаешься. И чего, московские спецы не могут определить, кто помер? Анализ надо сделать – и готово.

Я постарался как можно более доходчиво пояснить суть дела.

– Тело находится в плохом состоянии. И в этом случае выделение ДНК не поможет, поскольку ее не с чем сравнить. Ирина Вилкина никогда не попадала в поле зрение полиции, у нее не брали ни образцы крови-слюны, ни отпечатки пальцев. Что касается зубов, то девушка, судя по их состоянию, никогда не обращалась к стоматологу. Пока мы не можем быть уверены, что суицид совершила Ира. Был шанс по анализу ДНК идентифицировать личность умершей – полиция попросила о помощи Константина. Но Ухов‑Вилкин отказал, а насильно взять у него образец мы права не имеем.

– Вот подонок, – покачал головой Петр. – Чем он мотивировал свой отказ?

– Жадностью, – усмехнулся я. – Сказал: «Если родство докажут, придется нам хоронить девушку, тратить деньги. А она мне посторонняя, сто лет не встречались, в детстве не дружили».

– Каков урод! – негодовал хозяин дома. – Ваня, мне Печенькин сказал, что ты частный детектив?

– Да, – подтвердил я, – владею агентством.

– Небось крупные деньги зарабатываешь, – позавидовал Горелов. – Но в вашей бешеной столице и траты крутые.

– На жизнь много приходится тратить, – согласился я. – Что касается выручки, то она зависит от числа клиентов, иногда мой карман полон, порой совсем пуст.

– А чего с полицией связался? – проявил детское любопытство Петр. – Почему ты на поиски Ирины к нам прикатил? Чего ж сотрудника полиции сюда не отправили?

– Помогаю близкому другу, – объяснил я, – он заболел.