Авраам Линкольн Охотник на вампиров

— Ее запах всегда со мной. Думаешь, я сошел с ума, если чувствую его даже здесь? Но я слышу ее запах, а ее нежные пальцы словно вновь касаются меня. Я долго смотрел на…

Дверь конюшни отворилась. Пара ботинок ступила на дощатый пол. Джек и Эйб изготовили оружие.

Вампир не почувствовал наш запах за вонью, издаваемой животными, и не услышал нас за их чавканьем. Его шаги стихли, открылась дверь в стойло. И не успел он моргнуть, как мой топор вонзился в его грудь, а стрела Джека пробила глаз и прошла через голову. Он упал на спину, визжал и хватался руками за лицо, в то время как кровь хлестала по оперению стрелы. От крика конь взбесился — и я схватил его под уздцы, чтобы он не растоптал нас обоих. В это время, Джек вынул топор из груди вампира, поднял над головой, и воткнул в лицо твари, разделив его надвое. Вампир умолк. Джек снова поднял топор над головой и во второй раз рассек ее лицо теперь уже с большей силой. Он сделал это и в третий раз, а с четвертого раза бил уже обухом, снова и снова, пока от головы не остался кожаный мешок с кровью и волосами.

— Боже мой, Армстронг… что с тобой?

Джек в последний раз вынул топор из того, что раньше было лицом вампира. Он посмотрел на Эйба, задержавшего дыхание.

— Я представил, что это ты.

По дороге домой Эйб не сказал ни слова.

xxxxxxx

Энн Майерс Ратледж была третьим из десяти детей — дочерью одного из основателей Нью-Салема, Джеймса Ратледжа, и его жены Мэри. Она была на четыре года младше Эйба, и была схожа с ним стремлением любую свободную секунду посвятить книгам. В первые полтора года пребывания Эйба в Нью-Салеме она была в отъезде, ухаживала за больной тетушкой в Декатуре и читала любую попавшуюся в руки книгу при первой возможности. Не осталось никаких свидетельств, что же в конечном итоге стало с тетушкой (то ли умерла, то ли выздоровела, то ли Энн просто надоело за ней ходить), но нам доподлинно известно, что она вернулась в Нью-Салем до начала, либо посреди лета 1834-го. Об этом мы можем судить, потому что их первая с Эйбом встреча произошла двадцать девятого июля в доме у Ментора Грэма, библиотеку которого оба ценили и пользовались ею время от времени. Грэм вспоминал о ней как о девушке двадцати с небольшим, с «большими выразительными голубыми глазами, светлой кожей» и огненными волосами — «не льняными, хотя некоторые склонны именно так называть этот цвет». У нее были «красивый рот и ровные зубы. Нежная, как мед, и порывистая, словно бабочка». Грэм описал их первую встречу: «Я никогда прежде не видел, чтобы у человека так низко отпадала челюсть. Он оторвал взгляд от книги и тут же был сражен древнейшею из стрел. Они обменялись любезностями, дальнейший разговор, насколько я помню, был односторонним, поскольку Эйб мгновенно утратил разум — так он был придавлен этим чистым видением. Также его поразило, насколько она знает и любит книги».

Эйб записал в своем журнале в тот же день:

Никогда еще мир не знал такой девушки! Никогда еще столько красоты и света не сливалось сразу в одном теле! Она на добрый фут короче меня, голубые глаза, огненные волосы и ослепительная улыбка. Она несколько худощава, но при этом имеет очень кроткий, добрый нрав. Как мне теперь уснуть, зная, что она где-то там, в ночи? Как мне теперь думать, если все мои мысли только о ней?