Аврелия – патрицианка Рима

Блаженный Августин писал, что Петр был казнен первым, Павел же вскоре (не более чем через год) за ним последовал. По другой версии, обоих апостолов замучили в один день – 29 июня 66 года. Павла погребли на пути в Остию. В последующие века на этом месте воздвигли во славу апостола великолепную базилику, просуществовавшую до 1823 года, когда она сгорела при пожаре, и вновь восстановленную.

Несмотря на гонения и смерть двух выдающихся представителей Церкви Христовой – апостолов Петра и Павла, число последователей новой веры год от года возрастало.

Преемником апостола Петра (вторым Папой Римским) стал епископ Лин, который управлял Римской Церковью в продолжение двенадцати лет. Его сменил Клет, или Анаклет, – третий епископ, уроженец Афин и ученик Петра, обращенный им в христианство и занимавший с 78-го по 90 год священный римский престол.

Четвертый епископ – святой Климент Римский – свидетельствовал о себе, что по происхождению (по матери) он еврей, а отец его, Фаустин, был римлянином. Предполагают, что он происходил из Флавиев – очень многочисленного в Риме рода, к которому принадлежал и кесарь Веспасиан. Согласно этой версии, более чем вероятной, Климент приходился родственником императору Домициану – верховному жрецу, сосредоточившему в себе всю мощь язычества.

Столица мира, лишенная живой веры, постепенно сделалась центром всевозможных философских систем и самых разнообразных, даже противоречащих одно другому религиозных учений. Египет дал Риму своих таинственных богов, а когда влияние авгуров и прорицателей по внутренностям жертвенных животных ослабело, Халдея прислала в Рим собственных предсказателей и астрологов. Аполлоний Тианский «привез» из стран Востока учение браминов и индусских философов, которых он посетил в Верхнем Египте и Эфиопии. Впрочем, дыхание Востока коснулось Рима даже раньше – с тех времен, когда жрецы во время торжественных жертвоприношений, окружая себя жреческой пышностью Армении, стали появляться во фригийских тиарах.

Иосиф Флавий, взятый в плен Веспасианом, своими многочисленными сочинениями привил римлянам интерес к иудейским древностям. Веледа, оказавшаяся в римском плену, привнесла в местную культуру традиции древнегерманских племен, а приглашенная в Рим пророчица Ганна – галльских народов.

Наконец появилось христианство с сонмом апостолов, мучеников и святых жен, чье слово служило назиданием, а каждый поступок – примером благочестия.

Какое же положение занимала древняя религия Рима среди этого бесконечного разнообразия всевозможных культов? Пользовалась ли она уважением своих прежних последователей? По-видимому, да: божества почитались, языческие храмы стояли на своих местах, в великолепных залах по-прежнему совершались жертвоприношения. Верховные боги, такие как Юпитер, Юнона, Минерва, Веста, Церера, Нептун, Венера, Вулкан, Меркурий, Аполлон, Диана, считались основателями и хранителями государства; почитались также Сатурн, Плутон, Вакх и многие другие, более низшие божества. В каждом жилище имелись пенаты и лары – боги-хранители и покровители домашнего очага. Жрецы исполняли свои обязанности, побуждая народ придерживаться религии предков. Жрицы-девственницы бодрствовали, непрерывно поддерживая священный огонь, некогда зажженный Вестой и ежегодно возобновляемый в мартовские календы при посредстве солнечных лучей. Январские агоналии (в честь Януса), сопровождаемые играми, флоралии и фауналии – торжества в честь Флоры и Фавна, луперкалии и прочие большие и малые праздники отмечались из года в год в положенные даты, торжественно и с подобающими обрядами.

Даже если предположить, что вера в сердцах римлян постепенно ослабела, привычку, устоявшуюся веками, не так-то легко искоренить. Рим до такой степени был напичкан статуями почитаемых богов, что, по словам Петрония, «в этом городе с тремя миллионами жителей легче было встретить бога, чем человека». Неудивительно, что римляне довольно равнодушно проходили мимо этих изваяний, почти не задерживая на них взгляда.

Уже приближался век, когда Цицерон в сочинении «О природе богов» издевался над культами языческой религии, утверждая, что не осталось ни одной беззубой старухи, которая еще боялась бы гнева Зевса и не смеялась бы над его громами.

Философы и математики продолжили разрушение язычества.

Было очевидно, что древняя религия нуждается в обновлении. Возникал лишь вопрос, какое именно из вероучений способно оживить дряхлеющее общество и завоевать умы и сердца людей.

Подобно тому как в ночной тьме заблудившийся путник поднимает глаза к небу, чтобы найти звезду, которая направила бы его на истинный путь, так и взволнованный Рим искал для себя свет, открывающий новые горизонты. И вот этот факел, так горячо всеми ожидаемый, засиял среди окружающей тьмы и хаоса. Несмотря на преследования и насмешки, которые возбудила против себя новая религия, именно она послужила тем долгожданным светочем, к которому обратили взоры народы всего мира.