Аврелия – патрицианка Рима

Люди отвергали изжившую себя религию не ради того, чтобы променять ее на учение Аполлония Тианского и других адептов, суливших своим последователям земные соблазны, – нет, многие сознательно шли за Христом, хотя и знали, что их ждут тяжкие испытания, всевозможные лишения и мучительная смерть. Историки той эпохи приводят неоспоримые доказательства неотвратимого тяготения римского народа к христианству.

Учитывая все это, понятно, почему Домициан забеспокоился о прочности своего владычества и будущей судьбе Рима. Он видел, что христианство теснит его власть со всех сторон и оградиться от него невозможно нигде, даже в императорском дворце. По этой причине Домициан счел своевременным позаботиться о восстановлении древнего культа. Он учредил новые праздники и отдал себя под покровительство Минервы, богини оружия и мудрости. В то же время он явил Риму пример недальновидности и гордыни, объявив себя богом и пожелав, чтобы в Капитолийском храме (Храме Юпитера) установили его, кесаря, золотую статую и воздавали ей почести.

Народ вознегодовал, узнав, что правнук крестьянина и внук всадника дерзнул приравнять себя к божествам, и тот в очередной раз задумался о величии христианства, где понятие о Боге едином, вечном и бесконечном делало невозможным присвоение Его имени простым смертным.

Домициан тем не менее не торопился признавать свое поражение. Движимый страхом перед потомками Давида, которые могли разрушить его империю, цезарь отправил в Иудею своего военачальника, чтобы тот разыскал и привез в Рим потомков ненавистного рода.

С целью воскресить в памяти народа древнеримские обычаи, традиции и обряды Домициан приказал уличить Vestalis Maxima в таком злодеянии, которое позволило бы приговорить ее к смерти со всеми ужасами приготовления к страшной казни, применяемой в отношении жриц-девственниц, нарушивших обет целомудрия. Наконец, заподозрив своих родственников в сочувствии христианам, тиран обрушился на них со всей яростью, дабы умилостивить оскорбленных богов кровавым жертвоприношением.

Таковы были намерения императора, когда он покидал Рим, чтобы закончить войну с дакийцами. Неудивительно, что подлые доносчики прилагали все силы и прибегали к любым ухищрениям, чтобы дать пищу ненасытной кровожадности Домициана. Марку Регулу приказали следить за Флавием Клементом и его женой Флавией Домициллой, так как ходили слухи, что они стали последователями Христа. Кроме того, Регулу предстояло найти улики против Корнелии, чтобы обвинить ее и ее сообщника Метелла Целера в ужасном преступлении и лишить жизни.

Этот пункт своего жестокого и коварного плана – уличение весталки в бесчестии – Домициан считал едва ли не главным, ибо помимо расправы с неугодной верховной жрицей возникал удачный повод запугать других жриц Весты казнью за нарушение обета девственности.

Исполняя волю Домициана, Марк Регул подкупил Дориду, прислужницу божественной Аврелии, а параллельно развращал подачками раба-остиария Палестриона, обещая ему статус либерта и умело вытягивая из него сведения об отношениях Метелла Целера и великой весталки Корнелии.

Однако в тот момент, когда, по расчетам Регула, его цель была почти достигнута, в доме Аврелии появилась купленная ею на невольничьем рынке рабыня, и с этого момента наше повествование принимает совсем другой оборот.

Часть вторая. Невольница

Глава 1. Сватовство могильщика

За несколько месяцев до описываемых событий в цирюльне брадобрея Евтрапела случился инцидент, о котором нельзя не упомянуть. Евтрапел не любил торопиться, а брил щеки и подбородки своих клиентов «с чувством, с толком, с расстановкой». Поэт Марк Валерий Марциал сочинил по этому поводу не лишенное остроумия четверостишие:

Он больше говорит, чем бреет,
Но так ведь много в том вреда!
Одну щеку обрить успеет,
А на другой – уж борода.

Цирюльня Евтрапела была одной из образцовых и наиболее посещаемых в Риме заведений подобного рода. Цирюлен в Риме было много, так как заботливость римлян о своей внешности возводилась в культ.

Для привлечения посетителей Евтрапел держал в цирюльне «говорящую» сороку, которая умела подражать человеческой речи, реву животных и звукам музыкальных инструментов. По особому знаку хозяина она произносила похвальную речь императору Домициану. Евтрапел никогда не упускал случая подать ей эту команду, если его клиентом был сенатор, верховный жрец или всадник. Толпа щеголей всех званий и сословий заполняла цирюльню удачливого брадобрея, и, надо отметить, умная птица немало способствовала его успеху, между прочим, вполне заслуженному.

Матроны, законодательницы мод, не проходили мимо этого заведения без того, чтобы не остановить перед ним свои носилки, возок или те изящные, разукрашенные и запряженные породистыми лошадьми колесницы, в которых аристократки разъезжали по городу.