Аврора

Теперь требовалось приготовить несколько паромов, а именно переместить их со склада к выпускным отсекам, чтобы затем спуститься на них к своему новому дому. Паромами назывались небольшие транспортные суда, достаточно небольшие, чтобы суметь выбраться из гравитационного колодца луны и, когда понадобится, вернуться на корабль. Идея состояла в том, что сначала следовало отправить специальную группу спускаемых аппаратов, нагруженных полезным оборудованием, и лишь затем – первые паромы с людьми на борту, которые сядут рядом с этими аппаратами. Точкой назначения служил самый крупный остров на Авроре. Здесь им предстояло проверить, удастся ли роботизированным установкам должным образом наладить сбор кислорода, азота и прочих летучих веществ, которые, помимо всего прочего, позволят паромам заправиться топливом и взлететь назад к кораблю.

Они спустили роботов и из поступавших с поверхности сигналов узнавали, что все складывалось хорошо. Все аппараты сели на крупный остров, который Деви назвала Гренландией. Они сосредоточились на плато у его западного побережья, выдержав расстояние не более километра друг от друга.

Итак, как только роботы были на месте, процесс начался. Аврора висела в небе рядом с планетой E, и обе напоминали Землю, по крайней мере, если судить по фотографиям, хранившимся в архиве и продолжавшим поступать с передатчика близ Сатурна вместе с известиями о том, что происходило в Солнечной системе двенадцатью годами ранее.

Новый мир. Они прибыли на место. Почти свершилось.

Но однажды за обедом Деви проговорила:

– У меня голова так сильно болит! – И прежде чем Бадим или Фрея успели ответить, упала возле мойки, ударившись о край стола, и потеряла сознание. Ее лицо покрылось пятнами, когда Бадим осторожно подвинул ее, чтобы ровно положить на пол. Вызвав скорую помощь Ветролова, он сел рядом, приподнял ее голову, засунул палец ей в рот, чтобы убедиться, что язык не провалился в горло. Раз или два он приник к ее груди, чтобы послушать сердце.

– Дышит, – сообщил он Фрее, проделав все это.

Затем прибыли медики, бригада из четырех человек, все их знакомые, включая Аннетт, маму Арна из Фреиной школы. Аннетт казалась такой же спокойной и бесстрастной, как и остальные трое, когда они со спешными заверяющими фразами отодвинули Бадима с дороги, положили Деви на носилки и вынесли в свою машину на улице, где двое сели по бокам от Деви, третий за руль, а Аннетт пошла пешком с Бадимом и Фреей в медицинский центр на другом краю городка. Бадим держал Фрею за руку, сжав губы плотно-плотно, каким Фрея его никогда прежде не видела. Его лицо покрылось почти такими же пятнами, как у Деви, и Фрея, заметив, как он был напуган, оступилась, как если бы ее проткнули копьем. Она опустила глаза и стиснула руку отца, шагая с ним в ногу, будто пыталась этим ему помочь.

Придя в клинику, Фрея села на пол у ног Бадима. Прошел час. Она смотрела в пол. За сто семьдесят лет срочных вызовов на плитке образовался налет, будто другие люди, которые так же, как она, оказывались здесь в долгом ожидании, точно так же, как она сейчас, скоблили ее кончиками пальцев. Проводили время, о чем-то думая или, наоборот, стараясь не думать. Все они были биомами, говорила Деви. Если они не могли сберечь свои биомы-тела, то как они надеялись сохранить биом-корабль? Ведь он был, несомненно, куда более сложный и запутанный, он состоял из целого множества, которое они складывали вместе.

«Нет, – возразила Деви Фрее однажды, когда она сказала что-то в этом роде. – Нет, корабль проще, чем мы, и слава богу. У него есть буферы, резервы. Он по-своему здоровый, здоровее, чем наши тела. К тому же, – добавила она, – биом корабля устроен немного проще нас. По крайней мере, мы на это надеемся». – Она слегка нахмурилась, говоря это, будто задумалась так, как еще не задумывалась об этом прежде.

И вот где они теперь очутились. В медцентре. Клиника, неотложка, интенсивная терапия. Фрея смотрела в пол и видела лишь ноги людей, которые подходили и говорили с Бадимом. Когда они выходили, он всегда вскакивал с места и затем разговаривал стоя. Фрея сидела и не поднимала головы.

А потом к ней подошли трое докторов. Это были клинические врачи – не исследователи, как Бадим.

– Нам очень жаль. Она умерла. Очевидно, у нее произошло кровоизлияние в мозг.

Бадим тяжело опустился на стул. Спустя мгновение он мягко приложил свой лоб к затылку Фреи и оперся на нее своим весом. Он содрогался всем телом. Она оставалась неподвижной, двигая лишь рукой у себя за спиной, пытаясь ухватить его за икру и придержать. Лицо ее сейчас ничего не выражало.

* * *

В описательном проекте, обозначенном Деви, существует постоянная проблема, которая по мере приложения усилий становится все более явной, а именно:

Во-первых, очевидно, что метафоры не имеют под собой эмпирических оснований и зачастую являются неясными, бессмысленными, бессодержательными, неточными, обманчивыми, вводящими в заблуждение и, короче говоря, глупыми и ничтожными.