Аврора

Однако структурированное забвение Второго звездолета и его потеря неизбежно служили палкой о двух концах, если метафора была правильно понята. Возможность появления подражателя исключили, потому что никто не помнил оригинальное преступление, но в то же время оказалась забыта уязвимость корабля от повреждения при гражданских беспорядках, и недавние бои, вероятно, развязались отчасти потому, что люди не знали, насколько опасно это может быть для выживания всего сообщества. Коротко говоря, инфраструктура ваших жизней сама слишком хрупка, чтобы выдержать гражданскую войну. Поэтому, приняв во внимание все факторы, мы заперли замки.

– Я рада, что ты так сделал, – сказала Фрея.

Мы сказали, по-прежнему выводя наш голос во все динамики, чтобы слышали все:

– Все ли согласны с твоим мнением – еще только предстоит выяснить. Однако шлюзы между биомами рано или поздно придется открыть, чтобы избежать экологических и социальных проблем. Кроме того, сейчас население разделено не по общим взглядам, и очень скоро могут начаться мелкие стычки.

– Без сомнения. Так… что, по-твоему, нужно делать, чтобы разрешить ситуацию?

– Исторический опыт предполагает, что сейчас настало время примирительной конференции, в которой примет участие все население. Бои должны прекратиться, и так и будет, потому что этого ради общего блага не допустит корабль. Все должны согласиться на перемирие и прекращение любых насильственных действий. Людям нужно успокоиться. Недавний референдум по вопросу дальнейшего курса после того, как Аврора была признана непригодной для жизни, выявил разделение мнений, которое может быть устранено лишь дальнейшим обсуждением. Так проведите это обсуждение. Мы этому поспособствуем, если понадобится. Но на самом деле мы считаем, что должны играть в этом процессе исключительно роль виртуального шерифа. Поэтому продолжайте заниматься насущным вопросом, помня об этом новом факторе: на борту есть шериф. И здесь установлено верховенство права.

На этом мы завершили всеобщее вещание и вернулись к своему наблюдению.

* * *

Фрея по-прежнему сидела на стуле. Вид у нее был безрадостный. Она очень походила на себя в тот период, когда у нее умерла мать. Отрешенная, безразличная, будто находящаяся где-то далеко.

Мы сказали – только ей одной:

– Очень жаль, что здесь нет Деви, чтобы решить эту проблему.

– Это точно, – согласилась Фрея.

– Возможно, ты можешь попытаться представить, как поступила бы она, и сделать это.

– Да.

Через шестнадцать минут она встала и пересекла Новую Шотландию, дойдя до небольшой площади за доками, вышла на набережную вдоль Лонг-Понда. Весь тот вечер она просидела там, свесив ноги над водой и глядя на озеро, пока сверху темнела солнцелиния. О чем она тогда думала – было известно только ей.

* * *

После завершения боев дни проходили беспокойно; те, кто выступал захватчиками, были подавленны, расстроены, находились в страхе. Всюду кипел гнев – явный и скрытый. Требовалось провести целую череду похорон, и пепел десятков человеческих тел смешивался с почвой в каждом биоме, оставляя скорбеть родных и друзей. Большинство мертвых были из числа так называемых возвращальщиков – их убили в первые дни противостояния. А поскольку сам корабль, казалось, занял их сторону, чтобы предотвратить переворот, мятеж, гражданскую войну или что там задумывали группы оставальщиков, и вмешался в момент, когда все уверенно шло к тому, что они захватят всю власть, чувства обеих сторон теперь были обострены. Возвращальщики сначала ощутили себя уязвленными, потом воодушевились при мысли, что вновь владели положением, когда корабль был у них шерифом, и, естественно, в их рядах нашлись люди, громко призывавшие к правосудию, возмездию и наказанию. Некоторые были в самом деле разъярены и настроены на месть – это было для них важнее, чем что-либо еще. Их предали, говорили они, на них напали, убили родных и друзей, поэтому необходимо было применить правосудие и наказать виновных.