Аврора на теплоходе

Но когда они вышли на пристань, бабушка встала на ней как-то наособицу. Бот уже стоял у причала, но так далеко внизу!

Здесь, в Нурланне, разница между уровнями моря в прилив и отлив была очень большая, а это означало, что в прилив вода стояла высоко, почти вровень с пристанью, а сейчас как раз был отлив и бот стоял глубоко внизу. К причалу с внешней стороны была прибита своего рода лестница, и, чтобы попасть в лодку, нужно было по ней спуститься.

— Я лучше останусь здесь, — сказала бабушка, — я как-то не умею спускаться.

— Ты спустишься, — сказала жена судьи. — Эй, Олаус, ты будешь принимать всех, верно?

Она сказала это хозяину бота, а тот только кивнул, протянул руки и сказал:

— Спускайтесь!

Один за другим будущие пассажиры бота спускались по лестнице и с помощью его хозяина пересаживались на бот.

— Я зажмурюсь и попробую, — сказала бабушка. Она чуть-чуть спустилась по лестнице, и её тут же подхватили сильные руки. Через секунду бабушка оказалась на борту с остальными вместе.

Туман

— Пунн-Санн, — сказала Аврора, вслух повторяя непривычное название.

— Это означает дословно «на песке», — объяснила ей жена судьи. — Мы скоро будем там, и ты увидишь сама.

— Наверное, это небольшой песчаный пляж, — сказала Аврора. — И мы сможем искупаться.

— Как раз это мы и сможем, — сказала жена судьи.

Бот шёл в бухту, и Аврора увидела Пунн-Санн. Но это не был небольшой песчаный пляж. Наоборот, он был огромный, а за ним стояла высокая гора, она как бы окружала пляж, прижимая его к морю. В этот момент солнце стояло точно над горой и над пляжем, на горе сидели птицы, её склоны в некоторых местах поросли травой до самой вершины, а в других были сплошь каменные и издалека выглядели почти синими.

Бот остановился, хотя до берега было ещё далеко.

— Он не может подойти ближе, — сказала жена судьи. — Здесь мелко, и к берегу мы пойдём в лёгкой лодке.

Аврора видела, как маленькая лодка танцевала и прыгала на волнах за ботом. Она не была большой, и сверху, отсюда, до неё было далеко.

— Я, пожалуй, посижу, где сейчас сижу, — сказала бабушка. — Мне ведь не спуститься в эту лодку, которую вы называете лёгкой.

— Мы будем отправляться на берег партиями, — сказала жена судьи, — а ты, бабушка, разве не будет стыдно вернуться в свой лесной дом и признаться в том, что ты побоялась спуститься в лёгкую лодку?

— Я боюсь, но я всё-таки спущусь, — сказала бабушка. — Но тогда я спущусь в неё первой, а то передумаю.

— Ну конечно, — сказала жена судьи. — Бабушка, Лужица, папина мама, Аврора и папа пойдут первыми.

— Нас слишком много, — сказала Лужица. — Я чуть подожду, мне нужно написать письмо, пока я всё не забыла.

Папа взял бабушку под локотки и спустил её вниз, а Олаус, стоя в лёгкой лодке, принял её. Лодка потанцевала на воде и успокоилась, бабушка уже сидела на своём месте, и скоро к ней присоединились остальные.

Они погребли к берегу, а когда высадились, папина мама сказала:

— Я по-настоящему рада, что Мари стала помощницей судьи в Фабельвике. Ведь если бы она ею не стала, мы бы сюда в жизни не добрались.

Аврора сразу же вошла в воду. Песок, на который она ступала, был таким приятным, волны омывали и спрессовывали его в течение сотен лет, словно подготавливая его для её маленьких ножек. Она шла к морю, а потом повернула назад и пошла к горе, и это было так чудесно: гора словно отодвигалась от неё, а когда она кидала взгляд на вершину, её почти кружило и так хотелось лечь на спину и словно бы полетать. Но Аврора этого не сделала, хотя птицы парили вверху над ней, а папа говорил:

— Наверное, это орлы. Только они, говорят, настолько любят одиночество и такую дикую высоту.

Лёгкая лодка сделала ещё несколько рейсов туда и обратно, прежде чем перевезла всех на берег. Все разулись и побродили по воде. Бабушка накинула на весло покрывало и сделала небольшой навес от солнца, но и ей захотелось походить по воде и чуть поплескаться. Аврора показала всему кружку шитья, как это весело — идти к горе и заставлять её пятиться, а мама и папа бегали по морю и резвились, как дети. Жена судьи тут же вспомнила, что ещё не купалась сегодня утром, и плавала вокруг, как русалка, и даже Лужица искупнулась. Она зашла в воду в шляпке, и это выглядело так причудливо: и сама Лужица, и её шляпка, и сверкающая под солнцем вода, и горы, что отступали.

Хозяйка дома с Верё взяла с собой полотенце. Она расстелила его на песке и разложила на нём самые вкусные, по мнению папы, блюда. Он был очень доволен.

— Это же самый красивый на свете пляж, Аврора, — говорил он. — На юге есть много красивых мест с почти белым песком на пляжах, но где ещё вы найдёте такой берег с высокой горой и всеми этими птицами? Кстати, ты знаешь, Аврора, их названия?

— Это кайры, тупики, моевки, бакланы, вороны и гаги, — сказала Аврора. — Ну и конечно, полярные чайки.

— И маленькие обычные чайки, — поспешил добавить Сократ, решив, что если есть большие полярные чайки, то должны быть и маленькие.

Они отдыхали на пляже долго, но под конец солнце, вода и яркий свет сморили их окончательно, и они решили вернуться назад на бот.