Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

«Свежая выдающаяся кровь»! Как мило. Но Аврора спокойно уточнила:

— А как же устроен выход, если медведи? Горожане не боятся приходить на прием?

Квилла сощурилась одобрительно, открыла дверь сауны и впихнула Ро внутрь. В предбаннике было уже жарко.

— А у них нет выбора. Думаете, я вам все так и расскажу? Меня ведь предупредили — что вы от командора бегаете, а он потом за вами на одной ноге. Я его здоровье берегу, знаете ли. От него мое спокойствие и благоденствие зависит. Вон там кадушка с холодной водой, на лавке — простыня. Одежду снимайте, я сожгу. Нечего.

Ро взялась за то, что осталось от ворота и рукавов.

— А если я скажу… что ему угрожает Странник?

Квилла сузила глаза в щелочки и посмотрела на Ро пристально.

— Тогда я сразу вам дам ветреное зелье.

— Ветреное?..

— Оно помогает мне справляться с буйными заключенными. Известно, что Странник удрал в море Белого Шепота. Нет больше Странника. Командор, конечно, не рад, но это к лучшему. Наконец затишье и спокойствие. Все, идите. Вы заговорите меня до смерти! Платье оставите на лавке, раз вы настолько стыдливы. Ах да… тот милый мерчевилец ведь просил передать вам послание.

Квилла подмигнула и сунула убитой горем Авроре в руку кусочек бумаги.

— Говорит, любовное… Ох, госпожа Бореалис, госпожа Бореалис… Конечно, я помощникам командора вас не выдам, дело молодое… А все ж… Жалко мне командора Вайда — он к вам со всей душой, а вы…

Глава 26. О шарме любовных посланий, пользе саун и тайнах буканбуржских охотников

Стольный город, городская больница, здание сауны. Вечер двадцать второго белья.

Ро плюхнулась на скамейку и раздраженно развернула записку Кастеллета. «Любовное послание»! Впрочем, иначе Квилла Тиль сдала бы их «командору» с потрохами. То бишь — его помощникам. Что при нынешних обстоятельствах вряд ли желательно.

«Милый партнер,

Не переживай насчет лавки — я пригляжу за делами, пока ты в больничке, в конце концов, мы ведь партнеры, не так ли? Благо, ключи из твоей сумки я прихватил, как и птичий свисток — ну ты и шустрая!»

Лавка! Они забрали даже лавку, единственный дом… Ее милый дом с пилястрами! Дом детства Фаррела! Это же святотатство! Аврора бессильно сжала письмо в левом кулаке. Правый пока был недееспособен.

Прибрал к рукам ее дело, приобрел себе мигом статус под шумок, а ее упрятал… И теперь даже тайным ходом не пройти… А если Фарр решит прийти?.. А там — Чак. Вдруг он не сдержит слова и все же его… убьет?..

И после побега ей даже некуда пойти, получается. Если этот побег вовсе удастся. Ро отложила записку в сторону и вытерла щеки, залитые безмолвными слезами.

— Будь ты проклят, Кастеллет… Будьте вы все прокляты…

Раздеваться одной рукой, да еще и левой, было неудобно, но Авроре было не до мыслей об удобствах. Платье полетело на пол, бумаги из корсажа — к посланию Кастеллета. А она встала под кадкой и бездумно дернула за шнурок.

Тяжелый залп воды заставил завизжать, немного прийти в себя и больно ударил по плечу.

Шум воды наверху означал, что кадушка — самонаполняющаяся. Должно быть, тоже кристаллы воду качают. Или морские медведи собственной персоной.

Ро обхватила себя за плечи и вернулась к недочитанной бумажке Чака.

«Жаль, что карту мы сожгли там, в пещере».

А вот на этом месте Аврора злорадно хмыкнула. Очень жаль, милый партнер, очень жаль.

«Но я знаю, что она осталась в твоей голове. Вот тебе и гарантия неприкосновенности жизни, дорогая. Но у его светлости таковой нет, ты ведь понимаешь?»

Дрожь. Как она отвратительна… Строчки прыгали вместе с сердцем о легкие, но Ро все же прочла дальше:

«Так что будь послушной девочкой, жди — мы придем за тобой. Ну и, конечно, сожги эту записку.

Не пытайся использовать птиц. За егосветловским Арчи мы следим, да и за бардом тоже, и твой очаровательный какаду у меня.

Целую твои ручки, Чак».

Ро отбросила записку на пол будто ядовитую змею и бегом вернулась к кадке. Потянула за шнурок и повторяла это движение снова и снова, будто водопад ледяной воды мог спасти ее от рыданий, злости, отчаяния, и страха. Плечо онемело в который раз, как и все тело — следом, а чувства притупить удалось лишь слегка.

— В конце концов, — привычно обратилась Аврора к своим страхам, когда уже зуб на зуб не попадал и другого выхода из истерики не оставалось, — не все так безнадежно.