Аврора. Заря сгорает дотла (СИ)

— Я с удовольствием послушаю твои выводы. Вдруг они помогут в расследовании?

— Но тогда ты должен мне рассказать, что было в бумагах! На карте! Он использовал компас, далекозор и, наверное, еще что-то, да? Зачем он плыл в море Белого Шепота? Это ведь имело значение для переноса? Ведь надо, наверное, не просто в далекозор посмотреть и компас настроить... Или сначала компас настроить, а потом смотреть и увидеть дорогу? Кого бы спросить про все это?..

Аврора хлопнула ладонью по столу в который раз и сделала еще глоток. Теперь чай был более приемлемой температуры и не нанес ущерба нёбу. Она потерла лоб и посмотрела на молчаливого Фаррела, который слушал и наблюдал.

— И что надо было делать, когда туда приплываешь? Тоже зелье выпить?

— «Зелье морской соли», — отозвался Вайд. - В рассчетах он упоминал его.

Ро хлопнула в ладоши с торжеством.

— Вот видишь! Угадала! Выходит, приплываешь на точку, указанную приборами, выпиваешь зелье и... и что?.. А что насчет Йоргена? Он ведь похож на Нелло. И мой корабль назывался так же — «Аузония» — это не могло быть совпадением. Но как Странник мог узнать о таком?..

— Твой корабль?..

— Ну, тот, в моем мире, — брякнула Ро в качестве пояснения и... осеклась.

Выдала себя с головой. Глупая, глупая Ро. Продалась с потрохами.

— В твоем мире, — повторил Фаррел медленно, продолжая сверлить съежившуюся девушку взглядом.

Если сейчас сбежать, он не догонит. У него нога сломана.

— Сидеть, — приказал дознаватель, прочитав ее трусливые мысли, и угрожающе взялся за костыль.

— Так я и... сижу...

Пикси закружились у уха. Все. Песенка твоя спета, Аврорик. Ты и была-то нулем, а теперь и вовсе... Чужая. Ро растянула улыбку, пытаясь спрятать нарастающий ужас хотя бы от врагов снаружи.

— Я часто ляпаю глупости, — сообщила она жизнерадостно. — Не принимай близко к сердцу. Не знаю, — Ро нервно рассмеялась, — что за мир я тут вплела. Нормальный мир. Ну, почти. И...

— Так вот что ты имела в виду, сказав «он ушел туда, где тебе его не достать»?

Ро снова хихикнула. Слишком громко, слишком напряженно.

— Надо же... помнишь.

— Я много чего помню, — строго произнес Фаррел. — Ты понимаешь, как это звучит?

— Ну... вряд ли хуже, чем «на самом деле я — Странник» или «я — беглянка с рудника». Или «я — сирена», даже если наполовину. Да и буканбуржцем быть в твоих глазах, пожалуй, хуже. Давай я тебе тоже чаю налью?

Фаррел пожевал губы, пока Ро наполняла его миниатюрную чашечку.

— И какой он?

— Кто?

— Твой мир.

— Ой, — махнула Ро рукой с наигранной беспечностью, — вряд ли беглецы ваши там выживут. Не знаю, кому сложнее пришлось — им или мне. Тебя это утешит?

— Что?

— Что они не выживут. Все равно им ведь смерть светила.

Аврора уныло покрутила свою чашку пальцами.

— Им не светила смерть.

— А как же отрубить голову и все такое?

— Исмея против убийств. Да, она приказала казнить тех, кто оказал империи вооруженное сопротивление. Их было девятеро, но Звездочета Барристера Странник выкрал из тюрьмы, выдав себя за интенданта. Звездочет вышел в одежде стражника, которого они заперли в камере... Это был первый «подвиг» Странника.

— Звездочета?..

— Дядя Тильды. Не говори с ней об этом.

Надо же. Дядю Тильды приказали казнить друзья детства. Никому такого не пожелаешь.

— Но родственники казненных решили прибегнуть к традиции Мерчевиля — вендетте. Знаешь, что это такое?

— Кровная месть.

— Поэтому случилась небольшая революция, закончившаяся резней. Незадолго до провозглашения империи. Восьмого изъяра... — уголки губ Фаррела опустились ниже обычного; казалось, он погрузился в недавние воспоминания.

— Это... восемь месяцев назад?

— Победила тогда королева. Из мятежников выжило пятнадцать человек. И тогда Ис решила отправить их на...

— На каторгу.

Фаррел слова не понял и проигнорировал.

— На рудники. Вместе с семьями погибших, во избежание повторения кровавой ночи. Троих Странник отбил по дороге.

— И это была ваша вторая с ним встреча?

— Если это можно назвать встречей. Очередная карточка с розой ветров. За нее он и получил прозвище «Странника». Народ почитает Странника за национального героя... Я никогда не верил в такие вещи, — неожиданно заключил Фаррел.

— Какие?..

— Похожие на выдумки. Вроде другого мира.

— Но в сирен ты веришь. И в свечки чистых душ. А в моем мире тебя бы подняли на смех с такой верой.

— Ты и подняла.

— Теперь понимаешь, почему.

В лапшичной было довольно шумно, но звуки для этих двоих перестали существовать.

— Может, среди казненных были родственники Странника? И то, что он делает — элементарная месть?

Фаррел поднял брови.

— Повторюсь, — постучала пальцем по чашечке Аврора и запихнула в рот печенье, — это вовсе не значит, что он прав. Как и того, что вы правы. В политике, вообще, нет правых и виноватых.

Ее собеседник усмехнулся и подлил ей чаю.

— Скажите пожалуйста. Когда ты переквалифицировалась из совершенного нуля в профессионала? В одну ночь?

Подначивает? И правильно, и пусть. Надо расшевелить этого политика несчастного, пусть вдохнет воздуха жизни.

— Aurora musis amica — не знал?

— Что это значит?

— Аврора — друг муз. В смысле, что утро вечера мудренее.