Австралоиды живут в Индии

— Ох! — сказала Паркави и опрометью выскочила из хижины, устремившись прямо в лес. Мадиянкани растерянно потоптался на месте и вышел из хижины. Паркави нигде не было видно. «Ну что за женщина! — подумал Мадиянкани. — Никогда не знаешь, как она поступит». В тот день он в недоумении ушел в свою деревню.

Мадиянкани был молод и не знал, как обращаться с женщинами. А Паркави ему нравилась. Нравилась, как ни одна женщина в племени. И тогда он решил поговорить со жрецом. Жрец был старый и седой. И его темное сморщенное лицо напоминало орех арековой пальмы. На лице жреца было столько борозд, как и на орехе. Он пережил трех жен и знал разные заклинания. Некоторые из них были не понятны Мадиянкани. Когда однажды он попросил объяснить одно заклинание, жрец сказал ему:

— Тайное не объясняется. Тайное слушается сердцем.

Мадиянкани еще не умел слушать сердцем, и поэтому тайное для него осталось тайным. Однажды жрец заклинал лесного бога. Мадиянкани запомнил слова:

Когда мы сидели, мы видели
Мать, Самудьяраву, смерть и Шиву.
Мы видели жертвоприношение,
Мы видели слонов,
Мы видели правду,
Мы видели человека,
Стоявшего с луком и стрелами.
Видели внутренним взором
Тетиву, рассеченную мечом,
Завязанную узлом,
Запертую на замок.
Нацеленное попало в цель.
Удар был предотвращен.
Ловимое поймано.
Натянутое выпущено.
Сто восемь разных вещей,
Тысяча восемь звуков.
Песчаные земли и холодные ветры
Постепенно кончились.
Мы сидели в деревне
И не видели его тела.
Он видел всех и все.
Отдыхай на воздухе.
Не о чем говорить.
И небо над нами.

Он запомнил эти неясные слова и туманные намеки. Он знал, что это тайна. И в этой тайне сила. И сила эта могла проявиться во всем.

Жрец внимательно выслушал Мадиянкани.

— Охо-хо! — сказал он. — И ты остался на месте, когда Паркави убежала в лес?

Мадиянкани подтвердил.

— Какой же ты после этого каникар? — возмутился жрец. — Она тебе подала знак, а ты, как дерево, остался на месте.

Мадиянкани усиленно засопел. Ему было неприятно, что он так промахнулся.

— Ну и что теперь делать? — беспомощно спросил он жреца.

Жрец внимательно посмотрел на него маленькими слезящимися глазками.

— Я дам тебе тайное, — понизив голос, сказал он. — Тайное заклинание для приворота женщин. Прочтешь семь раз. Слушай и запоминай. И жрец тонким надтреснутым голосом запел:

О молодая женщина
С маленькими грудями
И влекущим лоном,
Приди, приди, приди.
Приди, как собака,
К моим ногам
И останься со мной.
Приди с радостью
И останься со мной.

Мадиянкани слушал и запоминал. Жрец сказал, что надо набрать пепла в руку, но так, чтобы ни одна женщина не видела. Повторить семь раз заклинание и вымазать этим пеплом лоб. В тот день Мадиянкани подстрелил двух кроликов и отдал их жрецу. Вечером он сделал все так, как велел жрец. Но к Паркави пошел только через неделю. Ему было стыдно перед ней, что он не понял ее знака. Паркави носилась по дворику, юркая и ладная. Увидев Мадиянкани, она остановилась и спросила:

— Почему так долго не приходил?

Мадиянкани не нашелся, что ответить. Он подумал только, что тайное заклинание подействовало.

В этот день Паркави предложила ему стать ее мужем. Вторым мужем. Ведь когда-то у женщин в племени каникаров было по нескольку мужей. И все были довольны.

И мужчины и женщины. Теперь это случается редко, но все-таки случается. Мадиянкани согласился. И вот тогда в семействе вспыхнул скандал. Ирейманкани сказал - нет. Паркави объяснила ему, что его это лично не касается. Она его предупредила, а не просила разрешения, и пусть он со своим «нет» убирается куда хочет. Ирейманкани убираться никуда не хотел. И тогда Паркави удалилась в «веллака перу» с таким видом, будто она хотела остаться там на всю жизнь. И вот теперь с самого утра Ирейманкани громко взывал к совести жены.

— Паркави! А Паркави! Выходи.

— И не подумаю! — отвечала Паркави. — Живи теперь один.

— Паркави! А Паркави! Выйди на немного. Мне надо тебе что-то сказать.

— Говори! Я и здесь слышу.

— Долго ты там будешь сидеть?

— Сколько захочу, столько и просижу, — упрямо отвечает Паркави.

Но вот Паркави надоело пререкаться, и она молчит. Молчит упрямо, рассерженно и враждебно. И я знаю, что к вечеру Ирейманкани сдастся, и Мадиянкани станет полноправным членом его семьи.