Австрия в ХХ веке

Социал-демократическая партия объявила однодневную стачку протеста и бессрочную забастовку транспортников, но не решилась призвать отряды шутцбунда к активному сопротивлению произволу власти. Коммунисты, на некоторое время оказавшиеся в первых рядах ее противников, получили из Москвы директиву начать формирование рабочих советов и готовить массы к вооруженному восстанию. Курс на «Венский Октябрь» отражал боевой настрой лидеров Коминтерна, но никак не реальное соотношение классовых сил в Австрии.

Большинство наблюдателей сходилось во мнении, что после 15 июля 1927 г. ситуация в стране стала необратимой – «противостояние, до того разрешавшееся в основном парламентскими методами, превратилось в бескомпромиссную вражду двух военных лагерей» (К.Реннер). Повсеместно шел приток новобранцев в военизированные формирования всех мастей. Хаймвер, напрямую не участвовавший в июльских событиях, извлек из них наибольшие дивиденды. Его отряды выступали в роли штрейкбрехеров, ускорив окончание забастовки транспортников. Лидеры хаймвера усилили давление на власть, заявляя, что без их боевиков последней не удержать в узде «красную анархию». Зейпель был склонен с этим согласиться.

Рабочие, напротив, настаивали на необходимости самозащиты, если государство не в состоянии позаботиться об их интересах. Съезд СДПА в октябре 1927 г. стал свидетелем столкновения Реннера и Бауэра, первый из которых выступал за компромисс, а второй – за конфронтацию с лагерем буржуазных партий. Председателю партии Зейцу удалось провести резолюцию, которая высказывалась за коалицию с ХСП ради предотвращения гражданской войны, и в то же время призывала рабочих быть готовыми к тому, чтобы дать отпор наступлению реакции на их права.

В эскалации насилия были виноваты оба лагеря, которые упорно отказывались искать пути навстречу друг другу. Сумев погасить революционную волну, из которой появилась республика на рубеже 20-х гг., ее правящие круги рано успокоились. В австрийском обществе сохранялся конфликтный потенциал, «униженные и оскорбленные» как на правом, так и на левом краю политического спектра жаждали реванша.

«Осознавая собственную слабость, антисистемная оппозиция прибегала к наступательному насилию и тем самым оказывалась в глазах социальных групп, контролировавших государственную власть, серьезной угрозой и провоцировала растущее применение репрессий» (Г. Ботц). Правящие круги не почувствовали, что события июля 1927 г. вышли за рамки этой схемы. Зейпель вполне заслужил прозвище «немилосердного прелата», отдав борьбу с проявлениями насилия и экстремизма на откуп полиции и правосудия. Именно некомпетентные и в известной мере провокационные действия последних разбудили неконтролируемую энергию масс.

Поджог дворца юстиции, несмотря на внешние параллели с поджогом германского рейхстага, не стал зримым символом конца демократического правления в Австрии. Вместе с тем он наглядно показал, что это правление не имеет прочной опоры среди трудящихся масс. Безнаказанность насилия со стороны правых радикалов, его поддержка старорежимной бюрократической элитой вызывали не просто чувство протеста и озлобление, но и вполне осознанное стремление использовать те же методы достижения политических целей. В конце 20-х гг. австрийская республика оказалась у опасной черты, за которой началось медленное сползание к гражданской войне.

4. Авторитарная эпоха Конституционная реформа – Последствия экономического кризиса – Экспансия правых сил – Восстание и путч – Дискуссии об «австрофашизме» – Внешнеполитическая изоляция

Конституционная реформа

Одним из самых ярких проявлений нестабильности Первой республики была правительственная чехарда. За первые пятнадцать лет ее существования сменилось 23 кабинета и двенадцать премьер-министров. В пасхальную неделю 1929 г. объявил о своей отставке канцлер Зейпель. Это стало неожиданностью даже для его ближайших соратников, которые гадали, какой политический маневр задумал «немилосердный прелат». Похоже, Зейпель на время решил уйти в тень, чтобы уже в качестве партийного деятеля более свободно выражать свое отношение к ситуации в стране. Он стал знаменем для тех, кто мечтал о возврате к имперским традициям, хотя сам и не разделял подобную точку зрения. Вот выдержка из его выступления в Тюбингене 16 июля того же года: «У нас в Австрии имеется сильное народное движение, которое хочет освободить демократию от господства партий. Носителем этого народного движения является хаймвер».