Австрийская экономическая школа

В 1931 г. другой последователь Мизеса, Лайонел Роббинс, предложил Хайеку пост профессора в Лондонской школе экономики, который он и занимал до 1949 г. Так Хайек стал ведущим представителем австрийской школы экономической теории в англоязычном мире. Хайека всегда отличала предельная учтивость в отношении его оппонентов, которых он позволял себе упрекнуть разве что в интеллектуальной ошибке, но ни в коем случае не в недобросовестности. Так было, например, во время дискуссий с социалистами, Кейнсом, Найтом и чикагской школой, с которыми он полемизировал не только в вопросах методологии (Хайек даже заявил, что после «Общей теории» Кейнса наибольшую опасность для экономической теории представляет книга Милтона Фридмена «Очерки по позитивной экономической теории» (Friedman 1953), но также о теории денег, капитала и циклов (Hayek 1994). Хайек не произнес ни слова упрека или протеста, даже когда на него яростно и несправедливо набросился Кейнс, а члены экономического факультета Чикагского университета забаллотировали, высокомерно отказавшись принять в свои ряды «теоретика австрийской школы». (К счастью, Хайек в конце концов был принят — без официального жалованья, поскольку его оплату взял на себя частный фонд, — в Комитет по общественным наукам того же университета, где он написал свой монументальный труд «Конституция свободы» [Hayek 1990a; Хайек 2007].)

Хайеку не очень повезло в личной жизни. В 1949 г. он разрушил свою семью, решив развестись с женой, чтобы жениться на страстной любви своей молодости — кузине, которая по недоразумению вышла замуж за другого. Хайек заново влюбился в нее, приехав в Вену после Второй мировой войны, когда кузина уже овдовела. Хайек и его семья дорого заплатили за это решение. Английские друзья вслед за Роббинсом отвернулись от него, первая жена умерла, по-видимому, не вынеся печали (тема эта была запретной, Хайек и его близкие отказывались об этом говорить). Как бы то ни было, примирение с Роббинсом состоялось только много лет спустя по случаю свадьбы сына Хайека — Лоренса, так что Хайеку пришлось 1950-е и начало 1960-х годов провести в «ссылке» в США. Хуже того, в эти годы Хайек начал страдать из-за серьезных проблем со здоровьем: сначала от нарушения обмена веществ, что крайне ослабило и истощило его, потом он начал терять слух, что сделало его несколько сухим в личном общении, и, наконец, ученого терзали повторяющиеся приступы тяжелой депрессии, надолго лишавшие его интеллектуальной активности. Собственно говоря, во введении к сочинению «Право, законодательство и свобода» Хайек признавался: временами казалось, что болезни не дадут ему закончить книгу Hayek 1981; Хайек 2006). Неизвестно, в какой мере суровый личный опыт Хайека усилил его убежденность в огромной важности следования моральным образцам для сохранения человеческой жизни на личном и социальном уровне. Однако то, как он подчеркивал это в своих работах, создает впечатление, что мысль принадлежит человеку, знающему, о чем он говорит, по личному опыту.

Все проблемы со здоровьем (телесным и психическим) чудесным образом исчезли, когда в 1974 г., ровно через год после смерти своего учителя Людвига фон Мизеса, Хайек получил Нобелевскую премию по экономике. Он почувствовал, что время изоляции в научном мире осталось позади, и начался период неустанной деятельности, когда он ездил по всему миру, пропагандируя свои идеи, и даже сумел закончить еще несколько книг. (Последняя из них — «Пагубная самонадеянность: ошибки социализма», появилась, когда ученому было почти 90.) По сути дела, можно утверждать, что присуждение Хайеку Нобелевской премии стало началом поразительного возрождения современной австрийской экономической школы, — возрождения, ареной которого стал теперь весь мир.

Хайек всегда сторонился политики. Он полагал даже, что роль интеллектуала, главной жизненной целью которого должна быть научная истина, несовместима с ролью политика, вынужденного ради голосов избирателей подчиняться диктату общественного мнения (Hayek 1991). Хайек верил, что в долгосрочной перспективе намного продуктивнее усилия, направленные на то, чтобы убедить интеллектуалов (и отсюда большой успех основанного им классического либерального общества Мон-Пелерин) или повлиять на общественное мнение. (Хайек отговорил Энтони Фишера от карьеры политика и убедил его, что для распространения в мире идей классического либерализма намного полезнее будет создать Институт экономических отношений (Institute of Economic Affairs), а позднее — Исследовательский фонд Атлант (Atlas Research Foundation)). В общем, без стратегических инициатив Хайека невозможно представить то изменение общественного мнения и интеллектуального климата, которое привело к падению Берлинской стены и свободнорыночной/консервативной революции, произошедшей в США при Рейгане и в Англии при Маргарет Тэтчер, — революции, которая оказала и продолжает оказывать столь мощное влияние на ход мировых событий.