Австрийская экономическая школа

Но и неоклассические теоретики провалов рынка, с австрийской точки зрения, допускают существенные ошибки. Они не замечают динамичных эффектов координации, осуществляемого предпринимателями, которые проявляются на реальном рынке. Эти теоретики предполагают, что с помощью государственного вмешательства каким-то образом можно приблизиться к идеалу общего равновесия, как если бы плановые органы на самом деле могли получить информацию, которая в действительности им принципиально недоступна. Австрийцам теоретики провалов рынка не кажутся утопистами, напротив, некоторые из них считают мир куда худшим местом, чем он есть на самом деле. Но, сделав центром анализа равновесие, пусть даже в качестве ориентира, они упускают из виду происходящий на рынке реальный процесс координации и тот факт, что столь критикуемое ими неравновесие не является проявлением ни несовершенства, ни провалов рынка, а фактически представляет собой самую естественную черту реального мира и что в любом случае реальный рыночный процесс превосходит все доступные для человека альтернативы.

Таким образом, если оставить в стороне теорию общественного выбора, то, с точки зрения экономистов австрийской школы, в подходе теоретиков провалов рынка имеются две основных теоретические проблемы: во-первых, они не учитывают, что интервенционистские меры, предлагаемые ими с целью приблизить состояние реального мира к модели равновесия, крайне вредны для предпринимательского процесса координации, происходящего в реальном мире; и, во-вторых, они предполагают, что тот, кто осуществляет государственное вмешательство, может иметь доступ к принципиально недоступной информации.

Австрийские теоретики предлагают выйти за пределы двух равновесных подходов (предлагаемых чикагской школой и теоретиками провалов рынка), перенеся фокус экономических исследований на динамический процесс предпринимательской координации, который в конечном счете и обеспечивает движение к состоянию равновесия, хотя в реальной жизни это состояние недостижимо. Тогда в фокусе исследования окажется не модель равновесия, а анализ динамики, т.е. исследование рыночных процессов, что позволит избежать серьезных пороков обеих разновидностей неоклассического подхода.

Два примера, из микро- и макроэкономики, помогут прояснить это предложение австрийцев.

Первый пример — это современное развитие теории информации, которое, по версии чикагской школы, началось с плодотворной статьи Стиглера «Экономическая теория информации» (Stigler 1961; Стиглер 1995). Стиглер и его последователи из чикагской школы рассматривают информацию объективно, т.е. как товар, который продают и покупают на рынке с учетом издержек и выгод. Эти теоретики признают, что в реальном мире существует неведение, но утверждают при этом, что оно всегда существует на «оптимальном» уровне, так как поиск новой информации, объективно говоря, заканчивается, только когда предельные издержки оказываются выше предельного дохода.

Теоретики провалов рынка во главе с Гроссманом и Стиглицем, в соответствии с характерным для них подходом, дают иной экономический анализ информации. У них получается, что реальный мир пребывает в состоянии неэффективного равновесия, в котором они выделяют следующий «провал»: поскольку экономические агенты считают, что цены являются эффективным носителем информации, возникает эффект «безбилетника», в силу которого экономические агенты не заботятся о частном приобретении нужной им дополнительной информации, потому что она стоит дорого. Эти теоретики делают очевидный для них вывод: рынок склонен производить неэффективно малый объем информации, что оправдывает вмешательство государства, когда выгоды превосходят издержки на отслеживание ситуации и пр. (Grossman and Stiglitz, 1980).

Как мы отметили в начале этой книги, с позиции австрийской школы, принципиальной проблемой обоих подходов является то, что они рассматривают информацию как нечто объективное, как если бы информация где-то «хранилась» (хотя порой никто не знает где). В отличие от теоретиков двух неоклассических направлений, австрийцы полагают, что информация, или знание, всегда субъективна и не может быть данной, потому что предприниматели постоянно ее создают или порождают в ходе выявления возможностей прибыли, что происходит, когда в непрерывно меняющейся конфигурации рыночных цен находят незамеченные прежде рассогласованность или нескоординированность. Таким образом, предпринимательская информация не может распределяться с учетом издержек и выгод, потому что, пока предприниматели ее не откроют, ее ценность никому не известна. Более того, раз невозможно осуществить максимизирующее распределение (с учетом издержек и выгод), весь предлагаемый чикагской школой анализ информации рассыпается как карточный домик.