Австрийская площадь или петербургские игры

За ним вышли другие, и вскоре все расположились в соседней комнате, куда официанты вкатили столики с запотевшим пивом и легкой закуской.

- Так как там с моим контрактиком, Юрий Григорьевич? - негромко спросил Алик у Степанова.

- Не напрягай, сказал - сделаю, - ответил тот и стал рассказывать о том, как его встречали в Швеции.

Понемногу разговор оживился, и Петр вспомнил старый анекдот об охотниках, по очереди хвалившихся своими собаками. Только один молчал, а когда у него спросили, развел руками: "У меня нет собаки!"

- Видишь, Алик, - отсмеявшись, сказал Степанов, - человеку собака нужна, а не груши-яблоки. собаками торгуй - дружба всего дороже.

Дверь открылась, и вошел худощавый жилистый человек в переброшенной через плечо простыне. По усам и косой челке Петр узнал недавно встреченного Кошелева.

- А вот и Паша! - радостно закричал Степанов. - сперва штрафную, а после - просим. И не отговаривайся - гитару припасли, сейчас принесут.

Пока ждали инструмент, Кошелеву пришлось выпить не одну, а две штрафных. После он не стал чиниться и, пристроив гитару, запел приятным, старательно охрипленным баритоном.

"Лучше гор могут быть только горы..." - слова и мотив были естественно знакомы, но слышались чужими - фальшивила интонация, а может, какой-то другой подтекст, не тот, что был у Высоцкого. знаменитая "охота на волков" одобрения у слушавших не вызвала, скорее - смутную неприязнь.

- Скажи, Паша, ты и на службе эти песни пел? - поинтересовался Степанов.

- Да он же пленки Высоцкого на обысках изымал, а после диссидентам по пятерке сдавал, - веселый Владимир Петрович улыбкой показал, что шутит.

- Да, были люди в нашем КГБ: землю попашут, попишут стихи, а потом бац! - и готово, - сказал кто-то.

- Кончайте, ребята, Пашу обижать, - прервал Степанов и, обращаясь к Кошелеву, спросил: - А правда, что Высоцкий был агентом, после отказался стучать и вы его за это споили?

- Чушь все это. К тому же агенты не стучат, - серьезно пояснил Кошелев, - стучат стукачи. Агент по-латыни означает - действующий. А по Далю - это лицо, которому поручено дело от имени правительства- понимаешь, правительства! Агента вербовать надо, долго и умно вербовать. А стукач сам рвется нам помочь, бывает, по единственной причине: чтобы ближнему напакостить. Или мы его так обкладываем, что деться некуда. Стукач - он ущербный, всегда с комплексами. Вот, например, в Англии контрразведчикам вообще запрещено начинать работу с газетчиком, если он старше тридцати тридцати пяти, а после сорока рекомендуется списывать или, в самом крайнем случае, переводить в агенты влияния.

- Почему? - спросил Владимир Петрович.

- Комплексы по профпсихологии. Пока журналист молод, он стремится переделать мир, землю роет за правдой. А на четвертом десятке осознает, что правды, как он ее понимает, уже не будет. А круг общения у него - ой-ей-ей! Его сверстники - миллионеры, министры, депутаты. Он же - как был, так и остался в одних рваных штанах. Каково же человеку, нищему и в большинстве никому не нужному, рядом с огромными деньгами и при чужой славе?

Петр давно научился нехитрым приемам держать внимание слушателей, незаметно переводить тему, направляя интерес в нужную сторону. Поэтому он, как никто из присутствующих, оценил Кошелева. Тот действительно был мастером комнатной риторики. Тем большую неприязнь испытывал к нему Петр. Уже сколько лет прошло, а он так и не мог забыть страшных детских ночей, когда никто не спит и все ждут звонка или стука в дверь. От них с братом не скрывали, что может случиться. Около их кроватей всегда стояли рюкзачки, побольше - у брата, у Петра - поменьше.

- Главное, не забыть и не растеряться, - каждый день твердили родители, - проситесь в один детдом, вдвоем легче...

Еще на банкете Петр припомнил кое-что из отгремевшего пять лет назад скандала вокруг назначения Коше лева главой районной администрации. вскрылось, что он под фамилией то ли Коршунова, то ли Орлова втерся в круги ленинградской интеллигенции, а после беспощадно сажал по любому поводу всех, от кого хоть слово слышал с антисоветским душком. В начале 90-х многие его жертвы били во все колокола, каких только статей не писали. Дескать, руками палачей нельзя строить демократию, стыдно. Но Собчак никого не слушал, и в конце концов Кошелев остался где был.

Петр незаметно вышел и, подхватив с вешалки полотенце, ушел в парилку. Там было тихо и сумрачно, жар еще не спал.

- Не помешал? - спросил Кошелев, усаживаясь напротив.

Простыня на его бедре завернулась, и Петр ясно увидел большое родимое пятно странной формы.

В тот же миг перед глазами пошли круги, Петр почувствовал мгновенное погружение во что-то такое, будто в другое бытие, где от прежнего остался только посторонний, тяжелый взгляд.

- Что с вами, Петр Андреевич? - послышался голос Кошелева. Петр пришел в себя - отметины на бедре Кошелева уже не было.

- Господи... - побелевшими губами едва прошептал Петр. - Нет, ничего. Просто почудилось.

1.4. ГАСНЕТ СВЕТ, А ИГРА ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ