Австрийские фрукты

– Где? – Евгения Вениаминовна даже руками всплеснула. – Как же я ночью не заметила?

– Ночью, может, и не было. А сейчас проявилась. Девочка контактировала с больными?

– Да как будто бы нет… – удивленно проговорила Евгения Вениаминовна. И вдруг воскликнула: – А Гербольды! Почему Ваня и Нэла были не в школе, когда ты у них гостила? – спросила она у Таньки.

– Не знаю… – прохрипела та. – Они здоровые были…

– Я сегодня же выясню, – сказала Евгения Вениаминовна.

Эта врачиха тоже предложила отправить Таньку в больницу, но Евгения Вениаминовна сказала, что знает, как ухаживать за больным корью, и ребенку будет лучше дома. Врачиха выписала рецепты и ушла.

И Танька стала болеть. Не было в ее жизни большего счастья! Жар через несколько дней прошел, но вставать Евгения Вениаминовна не разрешала – говорила, можно заработать осложнения. И она лежала в кровати, читала сказки Андерсена – книжка была старая, с такими красивыми картинками, каких Танька нигде не видала, – пила клюквенный морс и крепкий куриный бульон, ела фрикадельки и картофельное пюре, такое нежное, что само проскакивало в живот… Все это было так хорошо, так прекрасно, что Танька в самом деле мечтала, чтобы болезнь не кончилась никогда.

Одно только было жалко: Левертов к ней не заходил. Танька решила, что днем он на работе, а спать, наверное, перебрался из своей комнаты вниз, на диван в гостиную, потому она его не видит и даже не слышит за стеной. Выйти из своей комнаты и посмотреть, так ли это, она не решалась: Евгения Вениаминовна говорила, что надо соблюдать карантин.

Выяснилось, что Танька в самом деле заразилась от Вани и Нэлы. Они только что переболели корью, им даже в школу ходить еще не разрешили, когда она с ними познакомилась. Евгения Вениаминовна возмущалась такой безответственностью брата с сестрой, а главное, их родителей, но Танька была им очень даже благодарна. Заболела – и лежит себе, и все у нее хорошо, а была б здоровая… Что с ней было бы сейчас, если б не корь, не хотелось даже думать.

Через неделю Евгения Вениаминовна разрешила ей ходить по дому, но на улицу запретила даже выглядывать.

И вот та уехала на работу в институт, где два раза в неделю вела занятия по французскому языку, а Танька сидела в большой комнате на диване и рассматривала содержимое отделанной перламутром китайской шкатулки. Маленькие ножницы с блестящим камушком вместо гвоздика, веер с драконами, серебристая атласная лента, длинные булавки с фигурками ангелов на концах, непонятная блестящая полоска с круглыми дырочками, зеркальце, украшенное бронзовыми цветами… Потом она взяла альбом со старыми фотографиями. На них были родственники Евгении Вениаминовны – дамы в длинных платьях и с необычными прическами, которые Танька тщательно изучила, мужчины в пенсне, девчонки в бантах и пухлые мальчишки, наряженные почему-то в платьица с кружевами…

Она рассматривала их лица, поглядывала то на окно, за которым шел нескончаемый дождь, то на картинку, про которую Евгения Вениаминовна сказала, что на ней изображены Дары волхвов, а Танька постеснялась спросить, кто такие волхвы и кому они что подарили… И тут открылась дверь и вошел Левертов.

– Привет, – сказал он. – Ну как, выздоровела?

«Нет!» – чуть не заорала Танька.

Очень ей не хотелось выздоравливать, вот просто совсем не хотелось! Но невозможно же было сказать ему об этом, и она сказала:

– А ты где так долго был?

– В командировке, – ответил он.

Дождевые капли поблескивали на его голове, мокрая челка прилипла ко лбу тремя острыми темными стрелами.

– А как же ты ездил? – удивилась Танька. – У тебя ж ребра еще не срослись.

– В машине нетрудно.

«Вот же какой! – подумала она. – Чуть не убили его, а он опять за свое».

Или, может, он уже от другой какой-нибудь работы в командировку ездил?

– Работа та же самая, – ответил Левертов, когда Танька его об этом спросила.

– Другой не нашел? – усмехнулась она.

– Не искал, – точно так же усмехнулся он.

– Платят хорошо?

– Неплохо. Хотя есть места, где получше платят.

– Так чего ж ты тогда? – удивилась Танька.

Она завела этот разговор только для того, чтобы разговор не зашел о другом, для нее опасном. Но теперь ей и правда стало интересно: почему он, такой умный, не найдет себе работу более денежную и на которой, главное, не убивают?

Кажется, Левертов хотел ответить, что она этого не поймет – Танька по лицу прочла такое его намерение, – но, видно, вспомнил, что от нее таким ответом не отделаться, и сказал:

– Того я, что человек не должен уклоняться от своих обязанностей.

– Это какая ж у тебя обязанность? – хмыкнула Танька. – Больно нужны тебе люди, которые сначала соблазнили тебя работой с ними, а потом бросили на произвол судьбы!

Память у нее была цепкая, как репейник, и она в точности повторила слова Евгении Вениаминовны, подслушанные первым утром в этом доме. Левертов, конечно, сразу про это догадался и расхохотался так, что Танька даже рот открыла.