Австрийский моряк

— Все эти новомодные штучки… Совсем не как во времена моей молодости. В те дни офицерам полагалось вести корабль в бой, а механикам — обслуживать машины. Попомните мои слова, ничего доброго не выйдет из смешения этих двух профессий. — Ганза подумал немного, потом снова повернулся ко мне. — Кстати, Прохазка, я пригласил вас на встречу с бароном фон Хорватом по той причине, что мы намерены поручить вам особо деликатную и опасную миссию.

— Миссию, — тут же подхватил Хорват, словно актер реплику, — требующую в высшей степени способного офицера, и от успеха которой — театральная пауза, — будет в значительной степени зависеть австрийская внешняя политика в последующие после войны годы.

— А теперь, если вы будете любезны присесть, барон изложит вам суть операции. Не думаю, что есть смысл напоминать о необходимости хранить в строжайшей тайне все, что вы сегодня услышите.

— В этом вы можете на меня положиться, герр адмирал.

— Вот и отлично. Герр барон, не будете ли вы любезны…

Хорват положил на длинный, до блеска отполированный стол для совещаний толстую кожаную папку, нацепил пенсне и перешел к делу.

— Герр шиффслейтенант, вам, полагаю, известно о борьбе, которую ведет орден Санусия^[34] против англичан и итальянцев на границе Ливии и Египта?

Я не слишком хорошо был осведомлен в этих материях, но сделал вид, что восстание каких-то дикарей в Сахаре давно занимает мои мысли.

— Да, герр барон, я немало наслышан о ней в последнее время от немецких подводников, обретающихся в Каттаро. Насколько я понял, некоторое их количество совершает рейсы, доставляя оружие и боеприпасы на северо-африканский берег.

— Совершенно верно, герр шиффслейтенант — немецкие союзники немало потрудились в минувшие месяцы, вооружая сануситов против наших врагов. И вот почему императорское и королевское министерство иностранных дел всерьез намерено внести свой вклад в это дело.

Хорват сложил ладони так, чтобы кончики пальцев соприкоснулись, откинулся в кресле и впился в меня своими птичьими глазками.

— Как понимаете, дорогой мой Прохазка, мы стремимся к тому, чтобы когда война окончится, а это явно произойдет в скором времени, Средиземноморье не оказалось поделено между Англией и Германией в ущерб Австро-Венгрии. Итальянцы, разумеется, слишком слабы, и их можно не принимать в расчет во время переговоров. Также и французское присутствие в регионе существенно сократится. Однако очевидно, что в обозримом будущем в распоряжении Британии останется сильный средиземноморский флот, тогда как Германия обретет плацдарм за счет, не исключено, аннексированных у Франции Марокко или Туниса. Что нас волнует на этом этапе, так это не дать немцам получить нездоровый перевес в Северной Африке, и одновременно подготовить появление Австрии в роли ведущей державы Средиземноморья в тридцатых-сороковых годах.

Барон сделал паузу, чтобы извлечь из портфеля документ и протянуть через стол мне.

— Скажите, что вы думаете об этом, герр шиффслейтенант.

Это был лист клетчатой бумаги, на котором были изображены три восходящие линии: красная, синяя и коричневая. Коричневая начиналась значительно ниже двух других, но резко уходила вверх, пересекая сначала синюю, а затем и красную.

— На диаграмме представлены рост английского, французского и австро-венгерского средиземноморских флотов с 1910 по 1970 гг., основываясь на темпах роста 1914 года. Как можете видеть, коричневая линия, обозначающая нас, пересечет синюю, обозначающая Францию, около 1938 года, а красную, обозначающую Англию, примерно в 1963. Причиной столь стремительного в сравнении с другими флотами роста кроется, конечно, в необходимости Британии и Франции поддерживать значительное военно-морское присутствие на других театрах, тогда как двуединая монархия, являясь державой исключительно средиземноморской, может позволить себе концентрировать все построенные дредноуты в Поле.

— Чрезвычайно впечатляет, — заметил я. — Но поясните, герр барон, как связано это с восстанием сануситов?

— А вот как. Как можете видеть, наше с Англией соперничество станет особенно ожесточенным к концу пятидесятых годов. Прежде чем это произойдет, мы в министерстве хотим подготовить почву к тому, чтобы императорская и королевская монархия обрела надежную опору на южных и восточных берегах Средиземного моря. Вам наверняка известно, что одним из титулов нашего возлюбленного государя является «король иерусалимский»? Так вот, мы намерены воплотить его в реальность.

Я, пораженный таким невозмутимым апломбом, внутренне присвистнул.

— Позвольте заметить, герр барон, что вы, дипломаты, удивляете меня. Вот я, офицер подводник, не берусь загадывать, доживу ли до следующего утра, а вы строите планы на десятилетия.

Губы Хорвата растянулись в узкой, кошачьей улыбке.

— В этом-то и заключается искусство дипломатии, дорогой мой Прохазка! Позвольте вам напомнить, что не зря благородный дом Австрии является в последние полтысячелетия главной земной опорой католической церкви. Подобно Риму, Вена мыслит столетиями, не годами.