Австро-прусская война. 1866 год

Одно из действительнейших средств к сокращенно обозов представляет, конечно, неослабное наблюдение за тем, чтобы офицерский обоз не разрастался слишком сильно; но опыт показал, что это неослабное наблюдение в деле личного интереса — вещь почти невозможная, и потому прусские военные власти не задаются такой задачей, а решают ее проще, взяв на себя перевозку офицерского имущества. От этого выиграли и офицерство, и армия: первое в том, что имеет одной заботой меньше, а вторая в том, что офицерский багаж подчинен по весу и объему строго определенной норме, из которой при казенной перевозке выйти, конечно, нет возможности. Удобство от этого получилось громадное: весь офицерский обоз батальона нового образца состоит только из пяти двухколесных повозок, возимых каждая двумя лошадьми. В каждой из повозок помещается имущество офицеров роты и, кроме того, 10 пар солдатского платья и 30 пар обуви. Норма тяжести полагается весьма ограниченная; но ведь известно, что человек существо крайне покладистое и довольствующееся малым, если поставлен в невозможность давать простор своим прихотям. Впрочем, есть еще части, в которых сохранился обоз старой конструкции, по одной четырехколесной фуре на офицеров батальона: у пруссаков дослуживает свой век все, что может служить, но дослуживает, конечно, там, где это может быть допущено без ущерба удобству, именно в мушкетерских и гренадерских батальонах, на роты которых весьма редко приходится возлагать отдельные назначения.

Первый чин, имеющий право на отдельную казенную повозку, есть полковой командир; но и он обязан возить вещи чинов полкового штаба. О распределении казенного обоза будет сказано ниже.

Материальная часть обоза во время кампании находилась в отличном состоянии: лошади здоровые, в теле; упряжь из свежей, надежной кожи; повозки в полной исправности.

Ландвер первого призыва представляет силу: 1) в 116 батальонов, организованных в трехбатальонные полки (исключая двух отдельных батальонов) — 118 900, 2) в 48 эскадронов (12 полков) — 7000 коней.

Пехотный ландвер не входил в состав действующей богемской армии, но кавалерийский служил наравне с кавалерийскими действующими полками.

Ландвер второго призыва состоит также из 116 батальонов, в 800 человек, что дает силу в 92 000; кроме того, в случае надобности, на каждый батальон может быть сформировано по эскадрону в 100 коней.

Подобная организация мыслима только при одном условии — при самом точном ведении списков как людям, обязанным поступать в ряды, так и тем, которые должны поставить лошадей по реквизиции. И эти списки ведутся исправно.

Из этого очерка видно, что в Пруссии сумели сочетать две, по-видимому, несовместимые вещи: высокую цивилизацию и военную систему, свойственную только низшим степеням цивилизации, при которой не только человек, но и имущество его, для военных целей пригодное, употребляется, в потребную минуту, для сформирования вооруженной силы. Осуществление этой системы в народе цивилизованном возможно было именно только при самой строгой законности и при изумительном единодушии всех органов высшей администрации. В этом последнем смысле Пруссия представляет явление исключительное: в ней различный ведомства поставлены друг к другу в такие отношения, которые во всяком другом месте повели бы к нескончаемым контрам и пререканиям. А там это сливается как бы в дружный стройный хор, направленный к преуспеянию общего отечественного дела.

Для примера укажу на организацию военного министерства: управление вооруженными силами представляет в Пруссии три совершенно независимые друг от друга отрасли: собственно военное министерство, заведующее хозяйством, комплектованием, одним словом — всем касающимся до материального благосостояния войск, в обширном значении этого слова; кабинет короля, заведующий производством в чины, наградами, переводом офицеров и т.п.; наконец, часть генерального штаба — передвижение войск, их образование, исторический и статистический отдел, и т.п.

Начальники помянутых частей независимы друг от друга, каждый из них имеет особый доклад у короля; а между тем ни о каких столкновениях слышно не было. Рядом с этим, между военным ведомством и администрациею железных дорог существует самая тесная связь; но из этого опять не выходило никаких недоумений.

ЗАМЕЧАНИЯ О ДУХЕ АРМИИ И О ХАРАКТЕРЕ ЕЕ ОБРАЗОВАНИЯ

Чувство долга и исполнительность в служебных обязанностях, до последних мелочей, составляют отличительные черты прусской армии, от самых низших до самых высших степеней военной иерархии. С первого взгляда кажется, что эта исполнительность доходит до мелочного и ненужного педантизма; но стоит несколько ближе вглядеться в отправления воинского организма, и тогда обнаружится, что это педантизм не безжизненный, что он у пруссаков дела не душит.