Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи

Жизнь в императорском дворце

Под венец Сисси убирали четыре часа. Облаченная в белое атласное платье, с шлейфом, расшитым серебром и гирляндами роз, с прической, переливающейся бриллиантами, она прибыла из загородного Шёнбрунна в Вену, где ее ожидал ошеломительный прием населения. Но на этом празднества завершились, и начались суровые будни, в которых Сисси практически не имела возможности побыть наедине с самой собой. Уже через две недели после бракосочетания она сочинила такие стихи[58]:

Мне б только не свернуть с тропы,
Что главное несет — свободу.
На улице, среди толпы
Порой совсем не вижу броду.
Живу как в каменной темнице,
Сдавили тяжкие оковы.
Тоска в душе моей теснится.
Потеряна свобода снова.
Но, наконец, прошло похмелье,
Что жизнь мою в тисках держало.
Хочу забыть судьбы мгновенья,
Когда свободу потеряла.

Этими мотивами пронизано и все ее стихотворчество. Строгим правилам оказались подчинены даже самые незначительные бытовые стороны жизни молодой императрицы. Выяснилось, что она не должна носить пару туфель более одного дня, а затем обязана отдавать ее горничной[59]. Она не имела права попросить за обедом пива — императрица не должна уподобляться посетительнице баварского трактира. Она не имеет возможности в сопровождении всего одной дамы выйти на центральную торговую улицу Вены и купить себе в модном магазине то, что ей хочется. Она была обязана обращаться к своей свекрови, приходившейся ей родной теткой, только на «вы». При отъезде из Вены, например, для посещения родителей или отдыха в летнем дворце, полагалось писать эрцгерцогине Софи письма, начинавшиеся с обращения «Дорогая сударыня свекровь» и завершавшиеся смиренными словами «Целуя ваши руки вместе с императором, остаюсь ваша преданная невестка Елизавета».

Эрцгерцогиня Софи постоянно навязывала молодой чете свое общество и правила, а Францу-Иосифу недоставало смелости перечить матери. Как только супруги отправлялись на отдых вдвоем, Софи тут же следовала за ними. Когда Сисси произвела на свет детей, двух дочерей — Софи, Гизелу — и сына Рудольфа, — эрцгерцогиня тут же забирала их к себе и дозволяла матери лишь минимальный доступ к ним. Но Сисси не собиралась смиряться и постоянно проявляла непокорность. Будучи первоклассной наездницей, она целыми днями носилась верхом, усмиряя столь же непокорных скакунов и уделяя непозволительно много времени любимым собакам. Одна из ее фрейлин делилась со знакомыми дамами:

— Она живет для своих собак, держит их на коленях, подле себя или на руках и бьет блох на столе и даже в тарелках.

Целых 18 лет, вплоть до смерти эрцгерцогини Софи, Сисси упорно пыталась не дать поработить себя — но душа ее была глубоко травмирована. Любимый муж с утра до вечера был занят государственными делами, она же была лишена права не только побыть наедине с собой, но и иметь близких подруг, ибо, согласно этикету, 229 знатных дам из двадцати трех наиболее высокородных семей обладали правом свободного входа в ее покои в определенные часы. Всё это вызывало у Сисси регулярные приступы депрессии, время от времени ее здоровье сильно ухудшалось. Особенные опасения у окружающих оно стало вызывать после смерти трехлетней дочери Софи.

Ее заинтересованность в венгерском вопросе двор также считал неуместной, хотя, надо сказать, Елизавета внесла существенный вклад в завоевание симпатии венгерской аристократии и в тот факт, что в 1867 году империя Габсбургов превратилась в дуалистическую монархию Австро-Венгрию. После проигранных Австро-прусской и Австро-итальянской войн 1866 года империя потеряла свое влияние на немецкие государства и постепенно начала утрачивать статус великой державы. Австрияки составляли примерно лишь четверть населения государства, поэтому ослабление Австрии на международной арене привело к тому, что оживились движения внутри страны за предоставление большей самостоятельности венграм, чехам и словакам. После обретения Венгрией относительной самостоятельности коронование Франца-Иосифа и Елизаветы королями Венгрии прошло чрезвычайно торжественно, при огромном стечении народа и в атмосфере небывалого воодушевления венгров. Сисси освоила необыкновенно трудный венгерский язык и обзавелась двумя придворными дамами из мелкопоместных венгерских дворян, с которыми ее со временем связала прочная дружба. Ее любимым местом стал замок Гёдёллё в Венгрии, подаренный ей мужем. Там, в обществе своих любимых лошадей и собак, она чувствовала себя дома.