Австро-Венгерская династия. Габсбурги на обломках империи

Анархист Эмиль Анри взорвал бомбу в кафе на вокзале Сен-Лазар и был приговорен к смертной казни. В июне 1894 года Паоло Лега совершил неудавшееся покушение на итальянского премьер-министра Франческо Креспи. Но самое громкое политическое убийство произошло в июне 1894 года, когда итальянец Джеронимо Казерио (1873–94) заколол президента Французской республики Сади Карно. Это была месть за Вайана и Анри. Обеспокоенный Франц-Иосиф просил Елизавету извлечь урок из этого происшествия, умоляя ее прекратить бездумно разгуливать по улицам городов. Но Сисси не обращала на его предостережения ни малейшего внимания. Она уже перестала возвращаться в Вену на свой день рождения и Рождество. Франц-Иосиф покорно поздравлял ее с этими праздниками письмом:

«Сегодня я хочу принести тебе самые искренние пожелания счастья и просить, чтобы в течение того, возможно, непродолжительного времени, которое нам с тобой еще осталось жить, ты оставалась со мной такой же доброй и милой, какой была для меня прежде. Я хотел бы сказать тебе сие, поскольку не умею как следует дать это понять (да тебе и наскучило бы, если бы я то и дело демонстрировал сие), как страстно я тебя люблю. Спаси и сохрани тебя Бог и дай нам с тобой свидеться — большего нам нечего и желать… Твой малыш».

Всегда одетая в черное, с ниткой редкостного черного жемчуга на шее, Елизавета проносилась по городам и странам, стараясь как можно быстрее уехать из Австрии, регулярно получая вести о новых утратах. При загадочных обстоятельствах утонул в озере ее кузен, помешавшийся король Баварии Людвиг II. В преклонном возрасте скончались родители Сисси. Вскоре умерла старшая сестра Хелен, которая по замыслу эрцгерцогини Софи должна была стать женой Франца-Иосифа. 4 мая 1897 года трагически погибла сестра Софи, герцогиня Алансонская. На благотворительном базаре в Париже в кинопроекционном аппарате загорелась пленка, и вскоре пламя охватило весь зал, двери которого оказались заблокированными. Обгоревший до неузнаваемости труп Софи, лишенный ноги и руки, смог опознать по зубам только ее личный стоматолог. Елизавета ощущала, что смерть приближается и к ней. Она как-то заявила дочери Мари-Валери:

— В какой-то день все это кончится… Вечный покой будет наилучшим исходом.

В конце апреля 1895 года ей все-таки пришлось вернуться в Австрию, ибо в Венгрии прошли обширные празднества по случаю тысячелетия создания венгерского государства. Не могла огорчить своим отсутствием юбилейные торжества легендарная супруга монарха, которую епископ во время торжественной службы возблагодарил за то, «что ее по-матерински нежная рука некогда соткала золотую ленту, которая неразрывно соединила нацию с ее горячо любимым королем». Вот как описал ее присутствие в королевском дворце классик венгерской литературы Кальман Миксат, также активно занимавшийся политикой:

«Она сидит в тронном зале королевского дворца в своем черном венгерском одеянии, отделанном кружевами. Все, все в ней мрачно. С темных волос спускается черная вуаль. Черные шпильки в волосах, черный жемчуг — все черное, только лицо белое как мрамор и невыразимо печальное. Просто Матер долороса[70]. Это еще то же самое, прежнее лицо, знакомое нам по прекрасным картинам…Она все та же, однако горе оставило на этом лице свои следы. Она сидит неподвижно и бесстрастно, словно не видит и не слышит ничего вокруг себя».

В том же году императрица составила окончательный вариант своего завещания, в котором поделила основное личное состояние[71] на пять частей: по две пятых предназначались дочерям Гизеле и Мари-Валери, одна пятая — внучке, дочери покойного Рудольфа, Елизавете. Сисси совершенно не обрадовало рождение в 1895 году первой правнучки по линии дочери Гизелы. Императрица как будто спешила навстречу смерти, и та настигла ее там и тогда, где и когда, казалось, этого можно было меньше всего ожидать: в благополучной и нейтральной Швейцарии.