Австро-Венгерская империя

В таких условиях победить должен был тот блок, у которого окажется более крепкая экономическая база. И здесь Центральные державы сразу попали в невыгодную ситуацию. Слабые места австро-венгерской экономики проявились уже в первые дни войны, когда недостаточно густая железнодорожная сеть и относительно небольшой вагонный парк, с одной стороны, препятствовали максимально быстрому проведению мобилизации, а с другой – парализовали другие военные и гражданские перевозки, в том числе подвоз боеприпасов действующей армии. Так, неудачи австровенгерских войск на Балканах осенью 1914 года были связаны не только с бездарностью ее командующего генерала Потиорека, но и с нехваткой снарядов, вызванной их недостаточно оперативной доставкой на фронт, на что Потиорек горько жаловался верховному командованию. Кстати, точно с такими же проблемами столкнулась в первые месяцы войны и русская армия.

Экономически дунайская монархия была готова к краткосрочной кампании, но никак не к затяжной войне. Колоссальный отток трудоспособных мужчин в результате мобилизации нанес непоправимый урон хозяйственной жизни страны. В армию были призваны около 8 млн подданных императора-короля, из которых за четыре года войны 1,2 млн погибли, еще 3 млн были ранены. Заменить ушедших на фронт не могли женщины и подростки, хотя их доля в общем числе работающих заметно выросла: только в Циспейтании к концу войны трудились около 1 млн женщин. Это привело к очень резкому падению производства в таких отраслях, как, например, добыча угля и железной руды. Однако далеко не вся экономика пострадала так, как добывающие отрасли. Предприятия, которые могли рассчитывать на военные заказы, даже процветали: так, чешская обувная фирма Томаша Бати (она существует и сегодня), производившая накануне войны примерно 350 пар обуви в день, к 1917 году выпускала уже 10 тысяч пар ежедневно, а число ее работников за три военных года выросло почти в 10 раз.

Падение производства отмечалось и в сельском хозяйстве. Чем дольше продолжалась война, тем острее были противоречия между обеими частями монархии, поскольку Венгрия, лучше обеспеченная продовольствием, не желала осуществлять дополнительные поставки в Цислейтанию, где нехватка продуктов питания стала ощущаться уже в первые месяцы войны. Так, в Праге из-за недостатка мяса с мая 1915 года в большинстве ресторанов и кафе были введены два постных дня в неделю. Правительство ввело карточки на важнейшие виды продовольственных товаров, установило предельно допустимые цены на большинство продуктов, однако из-за кризиса сельского хозяйства дефицит продовольствия становился все более заметным. Далеко не все горожане могли приобрести продукты по карточкам, зато к концу 1915 года возник черный рынок, цены на котором сильно отличались от «официальных». Так, килограмм муки в Цислейтании летом 1914 года стоил в среднем 0,44 кроны, год спустя – 0,80, а летом 1916-го – 0,99 кроны, причем купить ее за эти деньги было весьма затруднительно, на черном же рынке за то же количество муки нужно было заплатить в 5 раз больше! А вот, к примеру, цены на молоко: июль 1914 года – 0,30 кроны за литр, июль 1915-го – 0,40, июль 1916-го – 0,52, на черном рынке – 1 крона. Позднее, в последние два года войны, рост цен стал еше более заметным. Нужно отметить, что темпы инфляции заметно опережали рост доходов большинства слоев населения. В результате в Вене в 1916 году средняя семья для поддержания стабильного уровня жизни должна была потратить (в сопоставимых ценах) в 3,82 раза больше по сравнению с 1914-м, в 1917 году – в 6,16 раза, а в 1918-м – более чем в 15 раз!

В конце 1915 года в Австрии (Цислейтании) особенно остро ощущалась нехватка муки и хлеба. Были заведены карточки на эти товары. Рабочие Вены под угрозой всеобщей забастовки добились правительственного указа о замораживании цен на хлеб, но избежать последующего снижения норм его выдачи по карточкам не удалось. На исходе 1916 года, когда кризис австро-венгерской экономики резко обострился, учителя одной из пражских школ провели своеобразное социологическое исследование, результаты которого оказались печальны: в один и тот же день 67 учеников пришли в школу, не позавтракав, 46 детей ели на завтрак картошку, 71 человек обошелся горьким кофе без хлеба, еще 192 выпили кофе без сахара, но с хлебом, и только у 168 детей завтрак можно было считать нормальным – он состоял из чашки кофе с молоком и куска хлеба, иногда даже белого. Кстати, качество этого основного пищевого продукта тоже оставляло желать лучшего: в альпийских землях, Богемии, Моравии и Галиции в хлеб добавляли кукурузную муку, доля которой в выпечке к середине 1916 года во многих городах достигала 60 %.