Австро-Венгерская империя

Тем не менее переговоры с бурбонскими принцами в Лаксенберге закончились передачей Сикстусу собственноручного письма Карла, в котором помимо прочего содержалось обещание императора «использовать все личное влияние на моих союзников, дабы добиться выполнения справедливых французских требований в отношении Эльзаса-Лотарингии». Кроме того, Карл предлагал восстановить суверенитет Сербии – при условии, что последняя в будущем откажется «от всякого объединения… с политической тенденцией, направленной на раздробление монархии». Таким образом, Карл совершил непростительный просчет, который впоследствии дорого ему обошелся: французы получили неопровержимое, документально подтвержденное доказательство того, что австрийский император и венгерский король не считает справедливой одну из главных военно-политических целей своего союзника – Германии: удержание Эльзаса и Лотарингии. Другой ошибкой Карла было то, что он не сообщил Чернину подробностей о содержании письма (хотя тот и знал о его существовании). Поэтому министр продолжал заверять немцев, обеспокоенных миролюбием австрийского монарха, в том, что «мы воюем за Германию, точно так же как Германия воюет за нас. Если кто спросит меня, воюем ли мы за Эльзас-Лотарингию, то я отвечу «да», потому что Германия воевала за нас под Лембергом (Львовом) и Триестом». Когда весной 1918 года содержание императорского письма стало достоянием гласности (см. ниже), доверие к Австро-Венгрии как у ее потенциальных партнеров в лагере Антанты, так и у руководителей Германии было подорвано.

Оттокар Чернин – австро-венгерский дипломат и государственный деятель

Между тем стремление Вены усадить за стол мирных переговоров и Германию закончилось ничем. На встрече с Вильгельмом II в Бад-Хомбурге 3 апреля 1917 года Карл предложил кайзеру отказаться от Эльзаса и Лотарингии, в обмен на которые он был готов уступить Германии Галицию и согласиться с фактическим превращением Польши в германского сателлита. Эти инициативы не нашли у Вильгельма, а точнее – у стоявшей за ним военной клики, никакой поддержки. «Немцы создают страшные проблемы, – жаловался Карл Зите. – В конце концов мы будем вынуждены действовать самостоятельно, даже несмотря на риск оккупации». Характерно, что при этом «сама Германия и до, и после акции Сикстуса осуществляла зондаж по поводу мира и в Вашингтоне, и в Лондоне, не ставя в известность Австро-Венгрию и не давая никаких гарантий в части территориальной целостности последней»[153].

Весной 1917 года к власти во Франции пришло правительство во главе с Антуаном Рибо. В отличие от своего предшественника Аристида Бриана и президента Раймона Пуанкаре новый премьер был настроен весьма настороженно по отношению к мирным инициативам Вены. Кроме того, он настаивал на соблюдении Лондонского договора 1915 года между державами Антанты и Италией, согласно которому итальянцам были обещаны многие австрийские территории, включая Тироль, Триест, Истрию и Далмацию. Италия же, несмотря на далеко не блестящую ситуацию на фронте, не желала отказываться ни от одного из своих требований, хотя во втором послании, переданном Сикстусу и датированном 9 мая, Карл прозрачно намекнул, что готов уступить ей Тироль. Не помогло и давление на итальянское правительство со стороны Ллойд-Джорджа, который отозвался о письме Карла I как об «очень добром» («It's a very kind letter»). 5 июня премьер-министр Рибо выступил во французском парламенте с речью, в которой заявил, что «мир может быть лишь плодом победы». Разговаривать бурбонским принцам стало не с кем и не о чем. «Афера Сикстуса» закончилась неудачей, однако ей суждено было иметь продолжение – катастрофическое для императора Карла.

* * *

В конце октября 1917 года австро-германским войскам удалось прорвать оборону итальянцев под Капоретто. Отступление итальянской армии вскоре превратилось в бегство, и только переброска на северо-восток Италии британских и американских подразделений помогла Антанте стабилизировать ситуацию. Потери Италии за две с небольшим недели – с 24 октября по 10 ноября – составили 10 тыс. человек убитыми, 30 тыс. ранеными и почти 300 тыс. пленными; Австро-Венгрия и Германия потеряли около 70 тыс. человек. Центральным державам не удалось нанести Италии окончательное поражение, но итальянская армия надолго утратила способность вести активные боевые действия.