Австро-Венгерская империя

Леопольд I (1658–1705) извлек уроки из ошибок и неудач обоих Фердинандов, своих отца и деда. На протяжении своего почти полувекового царствования он сочетал верность традиционным габсбургским ценностям – католицизму и абсолютизму – с политической гибкостью и умением добиваться выгодных компромиссов. Император стремился не обострять отношения с протестантскими князьями Германии и в этом смысле был чуть ли не образцом религиозной терпимости. В то же время в наследственных землях Габсбургов при Леопольде I проводился весьма жесткий централизаторский и контрреформационный курс. Это позволило императору, с одной стороны, консолидировать габсбургские владения, которые все больше приобретали черты единого государственного образования, а с другой – укрепить свое положение в «Священной Римской империи». В условиях французской экспансии многие субъекты империи начали видеть в Вене свою опору, защитницу вольностей и привилегий, которых германские земли добились в ходе Тридцатилетней войны.

Трудно представить себе более непохожих государей, чем этот некрасивый, застенчивый, не слишком решительный и очень набожный Габсбург, пользовавшийся (незаслуженно) репутацией тугодума, и французский «король-солнце» Людовик XIV. Леопольд и Людовик, родственники (двоюродные братья по материнской линии) и почти ровесники, на протяжении десятилетий были основными соперниками в борьбе за военно-политическое господство в Европе. Поначалу Габсбург оборонялся, Бурбон наступал, затем они поменялись местами. Об этой схватке, длившейся несколько десятилетий, мы еще поговорим, пока же остановимся на другом важнейшем аспекте политики императора Леопольда – его борьбе с Османской империей, результатом чего стала ликвидация турецкой угрозы Центральной Европе и новое возвышение венских Габсбургов, принесшее им славу защитников христианского мира.

Турки не оставляли Центральную Европу в покое с начала XVI века. Габсбургам, как, впрочем, и остальным европейским государям, очень повезло, что во время Тридцатилетней войны Османской империи, охваченной внутренними неурядицами, было не до новых походов, и на юго-восточных границах христианского мира царило относительное спокойствие. Однако в 1650-е годы фактическую власть в Стамбуле прибрали к рукам умные и жестокие представители рода Кёпрюлю, который дал Блистательной Порте нескольких великих визирей. При них мусульманская империя вновь пережила подъем – как оказалось, последний в своей истории. В 1658 году турки вторглись в Трансильванию, чем вызвали сильное беспокойство Вены, которая рассматривала это автономное княжество как буферную зону между землями Габсбургов и Османской империей. В 1663 году султан объявил войну императору.

И тут впервые проявилось необыкновенное военное счастье Леопольда I. Император, не воинственный по натуре, сам не был способен на полководческие подвиги, зато его военачальники почти не знали поражений – во всяком случае, в сражениях против турок. Первая же крупная битва – у Сен-Готарда 1 августа 1664 года – закончилась великолепной победой императорских войск под командованием князя Раймунда Монтекукколи. Однако мир, который император поспешил заключить, был на удивление невыгодным, Леопольд даже согласился выплачивать султану 200 тыс. золотых ежегодно. Впрочем, император поступил мудро: после этого турки не тревожили его почти 20 лет, что позволило Вене сосредоточиться на борьбе с гегемонистскими притязаниями Франции и усмирении вечно неспокойной Венгрии.

Выбирая между своими наследственными владениями и хрупкой «Священной Римской империей», Леопольд I отдавал предпочтение первым. Военно-политическая активность австрийцев на юго-восточном, турецком направлении в значительной степени обусловлена этим выбором: разгром турок был объективной необходимостью, без него габсбургские земли оставались бы постоянно уязвимыми. Кроме того, при Леопольде I габсбургский абсолютизм приобрел те черты, которые отличали его от абсолютизма французских Бурбонов и прусских Гогенцоллернов. Он был в первую очередь аристократическим и католическим, военная и гражданская бюрократия еще не играла в империи Габсбургов той роли, которую ей удастся завоевать много позднее – во второй половине XVIII века.

Император Леопольд I Габсбург.

Художник Бенджамин Блок

Леопольд I, этот тихий, невзрачный человек (император отличался маленьким ростом, у него были тонкие ноги, большая голова, щетинистые усы и, конечно же, габсбургская нижняя губа, к тому же почти карикатурных размеров), обладал немалым честолюбием и не позволял помыкать собой. Время от времени на венском придворном горизонте появлялась очередная звезда, которую прочили в негласные правители империи (князь Ауэрсперг, затем князь Лобковиц, в конце царствования – принц Евгений Савойский), но спустя некоторое время фаворит попадал в немилость и выяснялось, что власть при дворе по-прежнему принадлежит императору.