Австро-Венгерская империя

Активность Франца Фердинанда, пугающий размах его планов и, откровенно говоря, скверный характер наследника привели к тому, что врагов и недоброжелателей у него всегда было больше, чем друзей и сподвижников. Так, воспитанный в немецкой культуре, защищавший, подобно Иосифу II, немецкий в качестве единственно возможного языка государственного аппарата и межнационального общения в дунайской монархии, не подвергавший сомнению необходимость союза с Германией, эрцгерцог тем не менее конфликтовал с австронемецкими националистами. Причиной тому была антигабсбургская и антикатолическая деятельность радикалов — в частности, пангерманистов Г. фон Шёнерера, которые выдвинули лозунг «Прочь от Рима» (Los von Rom), поскольку видели в протестантах Гогенцоллернах подлинно немецкую династию, призванную закончить дело объединения Великой Германии, включая австрийские земли. Франц Фердинанд не мог смириться с национализмом, даже если это был национализм его народа, — ведь националисты подрывали устои дунайской монархии, будущим правителем и одновременно слугой которой чувствовал себя наследник престола.

* * *

Во многих отношениях эрцгерцог был близок своему дяде-императору. «При всех различиях характеров и судеб их обоих объединяло самое главное — безусловная вера в высокую историческую миссию Габсбургов, монархов милостию Божьей, и убеждение в исключительности положения государя, который находится в центре всего происходящего. Франц Фердинанд д’Эсте тоже относился к «старой школе» и, подобно императору, всем образом своей жизни утверждал представления о... трудолюбивом «слуге государства», который полностью сознает важность своей роли» (Urban, 257). Тем не менее отношения между Францем Иосифом и его возможным преемником не были безоблачными. Оба, конечно, помнили о трагических обстоятельствах, которые привели к тому, что

Франц Фердинанд стал наследником престола, и вполне вероятно, что племянник был для старого императора живым напоминанием о покойном Рудольфе и о собственной несостоятельности в роли отца. Мешала сближению и разница темпераментов обоих Габсбургов, и история с женитьбой Франца Фердинанда, которая могла казаться Францу Иосифу своего рода предательством — ведь племянник предпочел личное счастье династическим интересам.

Нет никаких свидетельств того, что Франц Фердинанд предпринимал какие-либо шаги, направленные на отстранение старого императора от власти — подобно тому, как в чрезвычайных обстоятельствах был некогда принужден к отречению от престола Фердинанд Добрый. И уж тем более вряд ли эрцгерцог, искренне и глубоко верующий человек, желал Францу Иосифу смерти. Тем не менее явное, хоть и тщательно скрываемое соперничество императора и наследника, нетерпение, проявляемое последним в ожидании момента, когда дядя наконец уступит ему трон, имели определенные политические последствия. Как говорил один из влиятельных сотрудников венского кабинета Рудольф Зигхарт, «участь министров часто была незавидной. Принимая решения, они должны были оглядываться одновременно на Шёнбрунн и на Бельведер. Явно привыкнув к этому, они стали принимать такое косоглазие за подлинно государственный взгляд на вещи».

Стремясь направить активность наследника в определенное русло, Франц Иосиф поощрял его интерес к военным вопросам. После 1906 г. военная канцелярия Франца Фердинанда, шефом которой стал способный и энергичный майор А. Брош фон Ааренау, приобрела значение второго генерального штаба. Соперничество ее сотрудников с офицерами генштаба, возглавляемого Конрадом фон Гетцендорфом, было тем более острым, что взгляды Франца Фердинанда и Конрада на роль армии и военную политику монархии заметно отличались. При всей своей решительности наследник престола оставался последовательным противником военных авантюр и рассматривал армию как важнейший элемент внутреннего единства монархии, главную опору и оружие императора, которое необходимо держать всегда готовым к бою, — но в первую очередь с внутренним, а не с внешним врагом. Не будет большим преувеличением сказать, что наиболее вероятным противником императорских и королевских вооруженных сил эрцгерцог считал скорее венгров, нежели русских, сербов или итальянцев.

Поэтому вынашиваемые Конрадом планы превентивной войны против Сербии и Италии раздражали эрцгерцога, возможное же столкновение с Россией он и вовсе считал гибельным для обеих монархий: «Война с Россией — это для нас конец... Неужели австрийский император и русский царь должны свергнуть друг друга и открыть путь революции?» Пророческое замечание... В то же время осенью 1911 г., когда над Конрадом сгустились тучи, Франц Фердинанд отправил императору письмо в защиту начальника генштаба, в котором отмечал: «Да не допустит Господь войны, — а я есть и всегда буду против нее, — однако мы должны быть готовы ко всему, а у меня нет никого, кроме генерал-фельдмаршала Конрада, кто бы пользовался [в этой области] моим полным доверием».