Австро-Венгерская империя

В 1896 г. адъютант принца Генриха (брата Вильгельма II) Г. Мюллер составил для своего шефа служебную записку, в которой обосновал два тезиса. Первый — война с Англией без предварительного надлежащего роста германской военной мощи, прежде всего на морях, потребовала бы объединения усилий Германии с рядом других держав, в том числе с Россией. Второй — такая ситуация даже в случае победы не принесла бы Германской империи больших выгод, поскольку при этом «Германия дорого платит за право иметь колонии и получает взамен чудовищное усиление России». Против сближения с Россией выступал и адмирал А. фон Тирпиц, ставший инициатором и вдохновителем программы обновления кайзеровского флота. Однако поскольку перспективы отношений с Англией были по-прежнему неясны, немецкая дипломатия на рубеже XIX—XX вв. предпочитала вести по отношению к России сложную игру, в которой союз двух держав все-таки рассматривался в качестве одного из возможных вариантов развития событий. Б. фон Бюлов, канцлер Германии в 1900—1909 гг., писал: «Отношения с Россией остаются первым пунктом нашей внешней политики... Считаю полезным улучшение [этих] отношений».

Более того: в июне 1905 г., во время встречи Николая II с Вильгельмом II в Бьёрке, кайзеру удалось убедить царя подписать новый союзный договор. В пункте первом этого документа говорилось о том, что каждая из сторон обещает, в случае нападения на другую сторону, прийти на помощь своей союзнице в Европе всеми сухопутными и морскими силами. Далее отмечалось, что обе державы в таком случае обязуются не вступать в сепаратные соглашения с противником одной из них. При этом Россия брала на себя обязательство не сообщать Франции о подписанном соглашении до его вступления в силу. Этот момент, в свою очередь, должен был наступить только после подписания мирного соглашения между Россией и Японией, которые находились тогда в состоянии войны. Стремясь преодолеть колебания нерешительного царя, Вильгельм II даже пообещал сколотить «континентальный альянс», присоединив к союзу Германии и России... Францию, что, учитывая характер франко-германских отношений, было совершенно нереально. Это вскоре поняли и в Петербурге, и в ноябре 1905 г. Николай II предложил германскому императору дополнить договор поправкой, согласно которой его первая статья не вступала в силу в случае войны Германии с Францией. Это не устраивало Берлин, и Бьёркский договор в конце концов так и остался пустой декларацией.

В первые годы XX в., с одной стороны, понемногу сглаживались противоречия между Россией и Великобританией, которые ранее несколько раз ставили обе державы на грань войны — ведь именно британская угроза была для России главным побудительным мотивом при заключении «перестраховочного договора» с немцами. С другой стороны, в Берлине больше не разделяли мнения Бисмарка о том, что «весь восточный вопрос не стоит костей и одного померанского гренадера». Активность Германии на Балканах и Ближнем Востоке возрастала, что беспокоило как Великобританию, так и Россию. В этом отношении политику Германской империи можно назвать близорукой: немцы сами подталкивали своих западных и восточных соседей друг к другу.

В 1898 г., посетив Константинополь, Вильгельм II провозгласил себя «другом и защитником» не только дряхлой Османской империи, но и всего мусульманского мира, обозначив тем самым возросший интерес Берлина к восточным делам. В пер-