Австро-Венгерская империя

Между тем стремление Вены усадить за стол мирных переговоров и Германию закончилось ничем. На встрече с Вильгельмом II в Бад-Хомбурге 3 апреля 1917 г. Карл предложил кайзеру отказаться от Эльзаса и Лотарингии, в обмен на которые он был готов уступить Германии Галицию и согласиться с фактическим превращением Польши в германского сателлита. Эти инициативы не нашли у Вильгельма, а точнее — у стоявшей за ним военной клики, никакой поддержки. «Немцы создают страшные проблемы, — жаловался Карл Зите. — В конце концов мы будем вынуждены действовать самостоятельно, даже несмотря на риск оккупации». Характерно, что при этом «сама Германия и до, и после акции Сикстуса осуществляла зондаж по поводу мира и в Вашингтоне, и в Лондоне, не ставя в известность Австро-Венгрию и не давая никаких гарантий в части территориальной целостности последней» (Кайзеры, 470).

Весной 1917 г. к власти во Франции пришло правительство во главе с А. Рибо. В отличие от своего предшественника А.Бриана и президента Р. Пуанкаре новый премьер был настроен весьма настороженно по отношению к мирным инициативам Вены. Кроме того, он настаивал на соблюдении Лондонского договора 1915 г. между державами Антанты и Италией, согласно которому итальянцам были обещаны многие австрийские территории, включая Тироль, Триест, Истрию и Далмацию (см. главу «На фронтах»), Италия же, несмотря на далеко не блестящую ситуацию на фронте, не желала отказываться ни от одного из своих требований, хотя во втором послании, переданном Сикстусу и датированном 9 мая, Карл прозрачно намекнул, что готов уступить ей Тироль. Не помогло и давление на итальянское правительство со стороны Ллойд-Джорджа, который отозвался о письме Карла I как об «очень добром» («It’s a very kind letter»). 5 июня премьер-министр А. Рибо выступил во французском парламенте с речью, в которой заявил, что «мир может быть лишь плодом победы». Разговаривать бурбонским принцам стало не с кем и не о чем. «Афера Сикстуса» закончилась неудачей, однако ей суждено было иметь продолжение — катастрофическое для императора Карла.

Позднее, в конце 1917 — начале 1918 г., было предпринято еще несколько попыток наладить контакты между Австро-Венгрией и западными державами. Ни в одной из них, однако, уже не участвовали лица, столь близкие австрийской императорской чете и облеченные таким доверием, как принцы бурбонско-пармские. Возможно, сам выбор Карлом своих родственников в качестве посредников оказался не слишком удачным. Сказалась многовековая приверженность Габсбургов династической дипломатии, но на переговорах с демократической республикой такая дипломатия принесла больше вреда, чем пользы: аристократы не пользовались доверием радикальных республиканцев, определявших политику Франции на заключительном этапе войны. Вдобавок к началу 1918 г. произошли серьезные военные и политические перемены, препятствовавшие дальнейшим поискам мирного разрешения конфликта.

* * *

В конце октября 1917 г. австро-германским войскам удалось наконец прорвать оборону итальянцев под Капоретто. Отступление итальянской армии вскоре превратилось в бегство, и только переброска на северо-восток Италии британских и американских подразделений помогла Антанте стабилизировать ситуацию. Потери Италии за две с небольшим недели — с 24 октября по 10 ноября — составили 10 тыс. человек убитыми, 30 тыс. ранеными и почти 300 тыс. пленными; Австро-Венгрия и Германия потеряли около 70 тыс. человек. Центральным державам не удалось нанести Италии окончательное поражение, но итальянская армия надолго утратила способность вести активные боевые действия.