Австро-Венгерская империя

На похоронах сына Франц Иосиф словно окаменел — но в последний момент не выдержал, рыдая, припал к гробу Рудольфа, после чего поднялся и, опустив голову, быстро вышел из склепа. Знал ли он о строках из письма кронпринца матери, в которых тот признавался, что «недостоин быть его сыном» ? Что творилось в душе императора в день похорон и позже, когда он размышлял о трагической судьбе Рудольфа? Была ли это лишь скорбь, или к ней примешивались другие чувства — недоумения, вины (в конце концов он, Франц Иосиф, принес обязанности отца в жертву делам монарха), а может быть, даже обиды? Ведь, исходя из суровой династической логики, Рудольф своим самоубийством предал — семью, отца и себя самого, поскольку предпочел печальную свободу отчаявшегося человека обязанностям члена династии Габсбургов, которым полностью подчинил свою жизнь император.

О Рудольфе как будто забыли. До 1918 г. в Австро-Венгрии считалось дурным тоном вспоминать о злосчастном наследнике. Только потом, когда государство Габсбургов перестало существовать, о кронпринце и Майерлинге стали много говорить и писать. Но качество значительной части этих «свидетельств» ‹‹воспоминаний» часто наводило серьезных историков на мысль о том, что иногда молчание и забвение действительно являются благом...

* * *

Лето 1867 г. стало одним из самых счастливых в жизни Франца Иосифа. Конфликт с Венгрией был благополучно разрешен, юристы и законодатели отшлифовывали параграфы законов, на которых отныне должно было основываться новое устройство дунайской монархии, в Буде на уже лысеющую голову императора и короля торжественно возложили корону св. Стефана, но главное — рядом с ним снова была его Сиси. Монаршья чета на 14-м году брака переживала нечто вроде второго медового месяца. Его плодом стала младшая дочь — Марш Валерия, любимый ребенок Елизаветы, родившаяся 22 апреля 1868 г. в Венгрии, любимой стране императрицы.