Автобиография

Он вспыхнул и сказал с красноречивым нажимом: «Мистер Твичелл, вы что же, принимаете меня за проклятого паписта?»

Мистер Роджерс проговорил мне потихоньку:

– Это освобождает меня от бремени беспокойства.

Твичелл, с его большим сердцем, широкими симпатиями, безграничной добротой, благотворительностью и великодушными поступками, являет собой тот тип человека, к которому люди всех возрастов и обоих полов летят за утешением и помощью в пору невзгод. Его всегда осаждают такого рода люди. Как-то – много лет назад – один молодой осел, вскормленный одухотворенными богослужениями Твичелла, искал с ним личной – очень личной – беседы, и добившись ее, сказал:

– Мистер Твичелл, мне бы хотелось, чтобы вы дали мне совет. Это очень важное для меня дело. Оно очень близко меня затрагивает, и я хочу поступить мудро. Дело вот в чем: во время первых в моей жизни каникул я был на Бермудах и там встретил очаровательную молодую леди, уроженку тех мест, и влюбился в нее, мистер Твичелл. О, я так сильно влюбился в нее! Ну просто не могу описать, мистер Твичелл. Я никогда прежде не испытывал таких чувств, и они меня просто пожирают, сжигают. Когда я вернулся сюда, то обнаружил, что не могу думать ни о ком, кроме той девушки. Я хотел ей написать, но боялся. Я боялся. Мне это казалось слишком дерзким. Следовало, пожалуй, спросить совета – но, право же, я был сам не свой. Мне необходимо было написать – я не мог ничего с собой поделать, – поэтому написал ей. Я написал ей настолько сдержанно, насколько позволяли мои чувства, но у меня все время было ощущение, что я дерзок, слишком дерзок, – ей это не понравится. Порой я почти надеюсь, что, возможно, она ответит, но потом меня накрывает более холодная волна, и я говорю себе: «Нет, я не получу от нее ответа – она будет оскорблена». И вот наконец, мистер Твичелл, письмо все-таки пришло. Я не знаю, как сдержаться. Я хочу написать еще, но могу все испортить – могу все испортить – и мне нужен ваш совет. Скажите, был ли у меня какой-то лучший вариант? Вот что она пишет – вот ее письмо, мистер Твичелл. Она пишет следующее: она говорит… она говорит: «Вы пишете в своем письме, что хотели бы иметь счастье видеть меня половину своего времени. Как бы вам понравилось видеть меня все ваше время?» Что вы об этом думаете, мистер Твичелл? Как вам это нравится? Как вы думаете, она не оскорблена? Как по-вашему, не показывает ли это некоей ее смутной симпатии ко мне? Как вы думаете, мистер Твичелл? Можно так сказать?

– Что ж, – ответил Твичелл, – я бы не хотел быть излишне оптимистичным. Я бы не хотел связывать себя слишком далекоидущими обязательствами. Я бы не хотел возбуждать в вас надежды, которые могут не сбыться, но в целом – в целом – дерзновенность – хорошая вещь в таких случаях. Порой дерзновение – то есть хорошая мина при плохой игре – достигает того, чего невозможно достичь робостью. Думаю, я бы ей написал – сдержанно, конечно, но написал.

– О, мистер Твичелл, о, вы не представляете, как вы меня осчастливили. Я напишу ей прямо сейчас. Но я буду сдержан. Я буду осмотрителен – осмотрителен.

Твичелл прочел письмо до конца и увидел, что девушка буквально вешается молодому человеку на шею и намерена заловить его всеми правдами и неправдами, но отправил молодого человека писать сдержанное письмо.

Через некоторое время тот пришел со вторым письмом девушки и сказал:

– Мистер Твичелл, прочтите это, пожалуйста. Прочтите это. Как вам это нравится? Она склоняется в мою сторону? Как бы я хотел, чтобы вы могли так сказать, мистер Твичелл. Вы видите, вот здесь, она пишет… Она пишет… «Вы предлагаете прислать мне подарок в виде кольца…» Я это предложил, мистер Твичелл! Я признаю, это было дерзко… но… но… я не мог сдержаться… я пошел на этот смелый шаг… и вот что она пишет: «Вы предлагаете прислать мне кольцо. Но мой отец собирается предпринять небольшую отпускную экскурсию по штатам Новой Англии и хочет позволить мне поехать вместе с ним. Если вы пришлете кольцо сюда, оно может потеряться. Мы пробудем в Хартфорде день или два, не будет ли безопаснее подождать до того времени, и тогда вы сами сможете надеть мне его на палец?»

– Что вы об этом думаете, мистер Твичелл? Как вам это нравится? Она склоняется? Она склоняется?

– Ну, – ответил Твичелл, – этого я не знаю. Я не должен быть несдержанным. Я не должен высказываться категорично, ибо я могу совершить ошибку. Но мне кажется… я думаю… в целом, я думаю, она склоняется… я так думаю… я думаю, она склоняется…

– О, мистер Твичелл, у меня на сердце становится так хорошо от ваших слов! Мистер Твичелл, если бы я мог что-то сделать, чтобы показать мою благодарность за эти слова… вы сами видите, в каком я состоянии… и то, что вы говорите…