Автобиография

И голос не обманул. Он принадлежал джентльмену, который владел этой коллекцией. Он повел Джо и Хармони вверх по лестнице, накормил-напоил, и пока они осматривали коллекцию, говорил и объяснял. Когда они вышли в два часа ночи, то осознали, что только что пережили звездный час своей поездки.

Джо всегда оказывался тут как тут, когда что-нибудь должно было произойти, – кроме одного раза. Каким-то непостижимым образом он запоздал, а не то был бы взорван в Питерсберге, когда заминированные оборонительные сооружения этого города взлетели на воздух во время Гражданской войны.

Когда я был на днях в Хартфорде, он рассказал мне еще об одном из длинной череды своих предопределений. Я думаю, он считает, что Провидение всегда заботится о нем, когда на подходе что-то занимательное. В тот раз это была казнь какого-то дезертира во время Гражданской войны. Когда мы читаем о подобных вещах в истории, то всегда рисуем себе одну и ту же картину – люди с повязкой на глазах стоят на коленях, повесив головы; напротив них шеренга неумолимых изготовившихся солдат с нацеленными мушкетами, чуть поодаль суровый офицер в мундире, отдающий резкие, отрывистые команды: «Приготовиться. Целься. Пли!» Мушкеты изрыгают облачка пламени и дыма, жертвы падают ничком, испуская дух, шеренга берет на плечо, поворачивается кругом, держась прямо, строевым шагом удаляется; инцидент исчерпан.

Картина Джо была иной. И я подозреваю, что именно она является правдивой – типичной. В этой картине дезертиры попросили, чтобы им разрешили стоять во весь рост, а не на коленях, чтобы им не завязывали глаза, а разрешили смотреть в глаза стреляющей шеренге. Их просьба была удовлетворена. Они стояли прямо и мужественно, они сохранили лицо, они не уклонялись, их взгляд был твердым. Но этого же самого нельзя было сказать ни об одном из присутствовавших рядом людей. Бригадный генерал с побледневшим лицом вскочил на лошадь – белый как покойник. Офицер, руководивший расстрельной командой, был бледен – белый как покойник. Лица солдат были бледны, их фигуры шатались так, что, когда они целились, шатание передавалось мушкетам. Офицер не владел голосом, и тот прозвучал не сурово и отрывисто, а слабо и бледно. Когда шеренга выполнила свою смертельную работу, она не отмаршировала прямо и по-строевому. Она шаталась.

Картина импонирует мне тем, что кажется самой правдивой из когда-либо представленных описаний казни по приговору военного суда.

Во время поисков писем доктора Брауна мы сделали находку, которой не ожидали. Судя по всему, она знаменует основание клуба «Плэйерс», а потому имеет для меня ценность.

«Театр Дейли

ПОД УПРАВЛЕНИЕМ ОГАСТЕСА ДЕЙЛИ

ДИРЕКЦИЯ

Нью-Йорк, 2 января 1888 года.

Мистер Огастес Дейли будет очень рад, если мистер С.Л. Клеменс встретится с мистером Бутом, мистером Барреттом, мистером Палмером и еще несколькими друзьями за ленчем в пятницу 6 января (в час дня в «Дельмонико»), чтобы обсудить учреждение нового клуба, который, думается, вас заинтересует.

Просьба ответить».

Все основатели, я думаю, присутствовали на этом ленче; среди них Бут, Барретт, Палмер, генерал Шерман, Бисфам, Олдрич и остальные. Я не привожу других имен. Кажется, Лоренс Хаттон утверждает в одной из своих книг, что название клуба – «Плэйерс» – было уже выбрано и принято прежде, чем состоялся ленч, но я принимаю это за ошибку. Я помню, что несколько названий было предложено, обсуждено и отвергнуто за этим ленчем, что в итоге Томас Бейли Олдрич предложил это компактное и простое название – «Плэйерс», и что даже это удачное название было не сразу принято. Однако дискуссия оказалась очень краткой. Возражения были легко разбиты и устранены с дороги, и голосование в пользу названия было единодушным.