Автобиография

Устанавливалось несколько шатров, залитых ярким светом и хорошо прогретых, в которых великие и не очень великие – как, например, Маргарет Робертс – смешивались в дружеском общении. Сэр Альфред Боссом весело называл себя современным наследником леди Лондондерри, знаменитой хозяйки приемов Консервативной партии в эпоху между войн. Вы бы никогда не догадались, что за его дружелюбной и беззаботной наружностью скрывался гений, разработавший революционные проекты нескольких самых первых небоскребов Нью-Йорка. Он был особенно добр и щедр ко мне. Именно в его доме прошла моя свадьба, и именно он провозгласил тост за наше счастье.

Я вышла замуж в холодный и туманный декабрьский день в часовне Уэсли на Сити-роуд. Церемония состоялась в Лондоне, что было наиболее удобно для всех, но реверенду Спайви, священнику из часовни, помогал методистский священник из Грэнтема, наш старинный друг реверенд Скиннер. Затем все наши друзья – из Грэнтема, Дартфорда, Эрита и Лондона – поехали в дом сэра Альфреда Боссома. Наконец, Дэнис увез меня в наш медовый месяц на Мадейру, где я быстро восстановилась от безумной встряски – моего первого и последнего опыта приземления в гидоросамолете на воду, чтобы начать свою замужнюю жизнь на фоне чудесных видов этого острова.

Вернувшись с Мадейры, я переехала в квартиру Дэниса в Свон Корт, на Флуд-стрит в Челси. Это была светлая квартира на шестом этаже с прекрасным видом на Лондон. И впервые для себя я узнала, как удобно жить на одном этаже. Как позднее подтвердилось в доме 10 на Даунинг-стрит, так жизнь протекает легче. Квартира была просторная, большая комната служила гостиной и обеденным залом, еще были две довольно большие спальни и одна комната, которую Дэнис использовал как рабочий кабинет и так далее. Дэнис каждое утро уезжал в Эрит и возвращался домой довольно поздно. Мы быстро подружились с нашими соседями; одно из преимуществ проживания в многоквартирном доме с лифтом – ты знаешь всех.

Людям, после всех жертв предыдущих двадцати лет, хотелось наслаждаться жизнью, увидеть в ней немножко радости. Хотя я была, должно быть, гораздо более серьезной, чем мои сверстники, Дэнис и я наслаждались жизнью, как и все, даже больше, чем некоторые. Мы ходили в театр, проводили каникулы в Риме и Париже (хотя и в очень скромных гостиницах), организовывали и посещали вечеринки, в общем, прекрасно проводили время.

Но кульминацией нашей жизни в то время стала коронация Королевы Елизаветы в июне 1953 года. Те, у кого был телевизор – у нас не было, – организовывали вечеринки, чтобы все их друзья пришли посмотреть на великое событие. Дэнис и я, страстно преданные монархии, решили, что такое событие достойно экстравагантной выходки, и купили места на крытом стенде, возведенном на Парламентской площади прямо напротив входа в Вестминстерское аббатство. Билеты оказались даже более мудрым вложением, чем Дэнис думал, когда их покупал, поскольку весь тот день шел дождь и большая часть публики промокла насквозь – не говоря уж о тех, кто сидел в открытых экипажах торжественной процессии. Королева Тонга никогда не смогла бы надеть свое платье снова. Мое увидело и другие дни.

Как ни приятна была замужняя жизнь в Лондоне, все же у меня оставалось достаточно времени после домашних обязанностей, чтобы отдаться давнему интеллектуальному увлечению – праву. Как и моя любовь к политике, интерес к закону пробудился во мне благодаря моему отцу. Хотя он не был мировым судьей, в качестве мэра Грэнтема в 1945–1946 гг. отец автоматически занимал пост судьи. Во время моих университетских каникул я ходила с ним на суд квартальных сессий (где разбирались многие мелкие уголовные правонарушения), на которых в кресле судьи сидел опытный адвокат. Это был королевский адвокат Норман Уиннинг, однажды мы с отцом с ним обедали. Я была и так захвачена происходящим в суде, но была просто покорена разговором Нормана Уиннига о теории и практике права. В один момент я выпалила: «Как бы я хотела быть адвокатом, но все, что я знаю, это химия, и я не могу поменять то, что изучаю сейчас в Оксфорде». Но Норман Уинниг сказал, что он сам изучал физику в Кембридже и лишь потом получил степень по праву в качестве второго образования. Я возразила, что не имею возможности провести в университете столько дополнительных лет. Он ответил, что есть другой способ, вполне возможный, но требующий очень напряженного труда: нужно найти работу в Лондоне или поблизости, поступить в один из четырех Судебных иннов – английских школ подготовки барристеров – и учиться по вечерам, готовясь к экзаменам. Именно это и я сделала в 1950 году. Теперь, при поддержке Дэниса, я могла себе позволить сконцентрироваться на изучении юриспруденции, не устраиваясь на новую работу. Приходилось много учить, и еще я посещала курсы в Совете юридического образования.