Автобиография

На этом этапе мы верили, что можем положиться на лидеров делового мира. Незадолго до Рождества Дэнис и я пошли на вечеринку в доме друга в Ламберхерсте. У них были перебои с электричеством, так что, чтобы подняться по лестнице, дорогу освещали свечками, помещенными внутрь банок из-под варенья. В этом было некоторое ощущение военного времени. Все присутствующие бизнесмены говорили в один голос: «Нужно противостоять. Ведите борьбу до конца. Выпроводите их. Мы не можем так продолжать». Это очень воодушевляло. В тот момент.

Все еще казалось невозможным найти достойный или удовлетворительный выход из этого конфликта. Предложение правительства о немедленном расследовании в будущем проблем горной промышленности и вопросов о заработной плате шахтеров, при условии, что Национальный профсоюз горняков вернет шахтеров на работу, приняв сегодняшнее предложение, было отвергнуто вчистую.

Было ясно, что, если и когда мы сможем пройти через данный кризис, нужно будет ответить на фундаментальные вопросы о направлении политики правительства. Шахтеры, в разной степени поддерживаемые другими профсоюзами и Лейбористской партией, попирали закон, принятый парламентом. Профсоюзные активисты явно хотели свалить правительство и продемонстрировать раз и навсегда, что Британией можно управлять лишь с согласия профсоюзного движения. Это было невыносимо не только для меня, как члена консервативного кабинета министров, но и для миллионов других людей, которые видели, что фундаментальные свободы страны находятся под угрозой. Дэнис и я, наши друзья и большая часть моих партийных коллег чувствовали, что теперь мы должны поднять перчатку и что единственным способом это сделать было созвать и выиграть парламентские выборы. С этого момента именно к этому я призывала при каждом удобном случае.

Однако я была удивлена и разочарована отношением Теда Хита. Он, казалось, не видел реальности, все еще более углубленный в будущее «Стадии 3» и в нефтяной кризис, нежели в насущные вопросы о выживании правительства. Заседания кабинета министров концентрировались на тактике и деталях, и никогда на фундаментальной стратегии. Такие обсуждения, должно быть, проводились на других совещаниях, но я даже в этом сомневаюсь. Определенным и странным образом ему это не казалось срочным. Я подозреваю, это было потому, что Тед тайно и отчаянно хотел избежать выборов и не хотел серьезно о них думать. В конце концов, возможно, – как некоторые из нас думали – потому что его внутренний круг разошелся во мнении по этому вопросу, Тед наконец пригласил некоторых из нас прийти к нему, несколькими маленькими группами, в понедельник 14 января в его кабинет на Даунинг-стрит.

На тот момент лишь несколько дней оставалось до крайнего срока созыва выборов на 7 февраля – лучшая и вероятно «ранняя» дата. На встрече с нашей группой в доме номер 10 в основном говорили Джон Дэвис и я. Мы оба стремились заставить Теда признать тот факт, что мы не можем позволить профсоюзам так попирать закон и политику демократически избранного правительства. Нам следует организовать внесрочные выборы и бесстыдно сражаться под девизом «Кто правит Британией?». Тед мало что сказал. Он, казалось, созвал нас ради чистой формальности. Я пришла к выводу, что он не согласился, хотя он этого и не сказал. Я ушла в подавленном состоянии. Я до сих пор верю, что, если бы он согласился на внесрочные выборы, мы бы выкарабкались.

В следующую среду, 30 января, все еще под угрозой голосования о забастовке, срочно было созвано заседание кабинета. Тед сказал нам, что получил доклад комиссии по оплате труда о расчетной относительности. Вопрос был в том, стоит ли нам принять доклад и запустить новый механизм расследования заявлений об «относительности». Шахтеры всегда требовали улучшения своей относительной зарплаты – отсюда их отказ от предложения оплаты «неудобных часов», которая применялась ко всем шахтерам, работающим посменно. Комиссия по оплате труда могла бы предоставить основание для их урегулирования в рамках политики о доходах – тем более потому, что это четко подтверждало идею, что изменения в относительной важности промышленности также могут быть приняты в расчет благодаря «внешним событиям», когда будет решено платить. Быстро растущие цены на нефть были как раз таким «внешним событием».

Мы знали, что у правительства нет иного выбора, кроме как запустить механизм относительности. Если мы этого не сделаем – с докладом об относительности на руках прежде всего, – это будет выглядеть, как будто мы активно стараемся избежать соглашения с шахтерами. А в связи с грядущими выборами мы должны были оглядываться на общественное мнение на каждом шагу.

Выборы стали неизбежными, когда во вторник 5 февраля мы узнали, что 81 % принявших участие в голосовании Национального профсоюза горняков поддержал забастовку. Слухи о выборах достигли крайней точки, откуда уже не было пути назад. Два дня спустя Тед сказал кабинету, что он решил распустить парламент. Выборы были назначены на четверг 28 февраля.