Автобиография

Три дня, проведенные вместе, прошли в редких вспышках надежды. Мы то и дело заговаривали о планах на будущее, но оба чувствовали, что лучше ничего не загадывать. Единственным светлым пятном для меня было полученное вскоре после отъезда известие, что Арчи больше не будет летать из-за синусита — вместо этого ему поручили заведовать ангарами. Арчи всегда отличался организаторскими и административными способностями. Несколько раз его имя упоминали в официальных сообщениях и в конце концов наградили орденом Св. Георгия, равно как и орденом «За безупречную службу». Но больше всего он гордился тем, что среди первых удостоился чести быть упомянутым генералом Френчем[358]. Это, говорил Арчи, действительно кое-чего стоит. Он получил и русский орден — Святого Станислава — такой красивый, что я с удовольствием надела бы его сама на какой-нибудь прием в виде украшения.

В том же году я подхватила жесточайший грипп с осложнением на легкие и поэтому не могла ходить на работу чуть ли не три недели или месяц. Когда я вернулась в госпиталь, оказалось, что там открыли новое отделение — бесплатную аптеку, в которой мне предложили место. Я проработала там два года, аптека стала моим вторым домом. Новым отделением руководили миссис Эллис, жена доктора Эллиса, и его многолетняя ассистентка и моя подруга Айлин Моррис. Я должна была помогать им и сдать для этого вступительный экзамен по фармакологии, который позволил бы мне работать в области медицины или фармакологии. Все это казалось интересным, и часы работы подходили мне — аптека закрывалась в шесть часов, и я работала то в утреннюю, то в дневную смену, так что мне стало легче справляться со своими домашними обязанностями.

Не могу сказать, что новая деятельность нравилась мне больше, чем прежняя. У меня, наверное, было настоящее призвание — медицинской сестры, и я была бы счастлива на всю жизнь остаться ею. Впрочем, поначалу новая работа показалась мне интересной, только уж больно однообразной, и я всегда рассматривала ее как временную. С другой стороны, так приятно было находиться среди друзей. Я питала сильную привязанность и огромное уважение к миссис Эллис, одной из самых спокойных и безмятежных женщин, встретившихся мне за всю жизнь, с ласковым, даже сонным голосом и совершенно особенным чувством юмора, которое проявлялось в самые неожиданные моменты. Она была также великолепным педагогом, сочувствовала трудностям, возникающим перед учениками, и то обстоятельство, что, по ее собственному признанию, школьные примеры на деление давались ей нелегко, способствовало установлению с ней самых дружеских отношений.

Айлин взялась обучать меня фармацевтическому делу, но, по правде говоря, она обладала избыточными для такой ученицы, как я, знаниями. Она начала не с практики, а с теории. Ни с того ни с сего с головой окунула меня в Периодическую систему элементов и витиеватые формулы производных смолы, чем привела в полное замешательство. Я, однако, выстояла, усвоила простейшие факты и, за чашкой кофе овладевая тестом Марша на содержание мышьяка, быстро двигалась вперед.

Мы, разумеется, были любителями, но, хорошо осознавая это, проявляли большую осторожность. Само собой разумеется, день на день был не похож. Когда пациенты валили валом, мы работали, не покладая рук, без устали упаковывали лекарства, наполняя баночки и пузырьки, смешивая мази и готовя примочки.

Поработав в госпитале с несколькими докторами, хорошо понимаешь, что медицина, как и все на свете, подвержена влиянию моды. Мода и личные пристрастия каждого медика решают все.

— Что будем приготавливать сегодня утром?

— О, разумеется, пять лекарств доктора Уиттика, четыре — доктора Джеймса и два — доктора Вайнера.