Автобиография

Мне предстояло решить, на каком типе детективной интриги остановиться. Может быть, потому что меня со всех сторон окружали яды, я выбрала смерть в результате отравления. Мне показалось, что в таком сюжете заложены неисчерпаемые возможности. Прикинула эту идею и так и этак и нашла ее плодотворной. Потом я стала выбирать героев драмы. Кто будет отравлен? И кто отравит его или ее? Когда? Где? Как? Почему? И все прочее. Из-за способа, которым совершается убийство, я представляю его себе как intime, — так сказать, внутрисемейное. Разумеется, нужен детектив. В то время я полностью находилась под влиянием Шерлока Холмса — сыщиков я представляла себе именно так.

Каким же быть моему детективу? Ведь нельзя, чтобы он походил на Шерлока Холмса, надо придумать собственного и к нему приставить друга, чтобы он оттенял достоинства сыщика (вроде козла отпущения), — это как раз не очень трудно. Дальше. Кого убивать? Муж убивает жену — самый распространенный вид убийства. Конечно, можно придумать невероятный мотив преступления, но это неубедительно с художественной точки зрения.

Самое главное в хорошей детективной интриге состоит в том, что с самого начала ясно, кто убийца; однако по ходу дела выясняется, что это не так уж очевидно и что, скорее всего, подозреваемый невиновен; хотя на самом деле все-таки именно он совершил преступление. Тут я окончательно запуталась и встала из-за стола, чтобы приготовить еще парочку бутылочек гипохлорида и освободить себе завтрашний день.

Некоторое время я продолжала проигрывать в уме свою идею. Стали появляться некоторые кусочки текста. Теперь я уже представляла себе убийцу. У него был довольно зловещий вид: черная борода, казавшаяся мне тогда точной приметой темной личности. Среди наших соседей, недавно поселившихся рядом, были как раз муж с черной бородой и жена, гораздо старше него и очень богатая. Это, подумала я, может явиться основой. Некоторое время я раздумывала над этим. Допустим. Нет, все же не то, удовлетворения нет. Муж, о котором я говорю, по моему глубокому убеждению, мухи бы никогда не обидел. Я оставила эту пару в покое и решила раз и навсегда, что никогда не следует списывать своих героев с реально существующих людей — надо придумывать их самой. Случайно встретившийся в трамвае, поезде или ресторане человек может навести на свежую мысль, а дальше фантазируй по собственному разумению.

И как будто специально на следующий же день, в трамвае, я увидела именно то, что хотела: человек с черной бородой по соседству с весьма пожилой леди, стрекотавшей как сорока. Не думаю, чтобы мне подошла она, но он — лучше не придумаешь! А позади них сидела полная энергичная дама, громким голосом рассуждавшая о луковицах для весенней посадки. Ее внешность тоже понравилась мне. Может быть, это как раз то, что мне нужно? Я наблюдала за всей троицей, пока они не вышли из трамвая, и, ни на секунду не переставая думать о них, шла по Бартон-роуд, бормоча себе под нос, точь-в-точь как во времена Котят.

Вскоре будущие образы предстали передо мной как живые. Среди них оказалась полная женщина — я знала даже, как ее зовут, — Эвелин. Скорее всего, бедная родственница, жена садовника, компаньонка, — может быть, экономка? Короче говоря, с ней все ясно — беру ее. А вот чернобородый мужчина, о котором я по-прежнему мало знала, разве то, что у него черная борода… этого, может быть, и недостаточно… или как раз достаточно? Да, может быть, и достаточно, ведь читатель увидит его со стороны и, следовательно, увидит только то, что он хочет показать, — а не то, что он есть на самом деле: это уже само по себе дает ключ. Старая женщина будет убита не из-за своего характера, а из-за денег, так что подробности о ней не столь уж важны. Теперь я быстро стала вводить все новых и новых персонажей. Сына? Дочь? Может быть, племянника? Подозреваемых должно быть как можно больше. Семья постепенно прорисовывалась. Я оставила ее и начала размышлять о детективе.