Читаем Автобиография полностью

— Вы только подумайте, — сказала Бабушка, — и эти мужчины еще говорят, что они не выпивают!

Может быть, грузчики решили отомстить: Бабушка не проявляла особой любезности во время погрузки. Когда они захотели вынуть зеркала из рам красного дерева, Бабушка вышла из себя:

— Вынуть зеркала?! Это еще почему? Вес? Вы — трое крепких мужчин, разве не так? Прежние грузчики тащили их вверх по загроможденной вещами лестнице. И ничего не вынимали. Ну и времена! Немногого стоят теперешние мужчины.

Грузчики продолжали жаловаться и не желали тащить зеркала.

— Ничтожества, — сказала Бабушка, сдаваясь. — Полные ничтожества. Слабаки.

Стояли набитые едой лари — Бабушка боялась умереть с голоду. Единственное, что доставляло ей удовольствие по прибытии в Эшфилд, — это отыскивать укромные уголки для своих припасов. Две дюжины консервных коробок с сардинами ровнехонько выстроились на чиппендейловском секретере. Там они и стояли, прочно всеми забытые, так что, когда мама, уже после войны, продавала некоторые из предметов мебели, человек, пришедший забрать секретер, с виноватым смешком сказал:

— По-моему, тут наверху сардины.

— О, в самом деле, — смутилась мама. — Да, возможно. — Она не стала пускаться в объяснения. Человек ни о чем не спрашивал. Сардины убрали.

— Наверное, — сказала мама, — надо пошарить, что там на других шкафах.

Сардины и пакеты с мукой еще долгие годы попадались нам в самых неожиданных местах. Но окорока мы успели съесть — они не испортились. Снова и снова мы натыкались на горшки с медом, сливовицу и консервы, хоть их и было не так уж много. В целом Бабушка относилась к консервам в высшей степени неодобрительно, считая их причиной отравлений. Она признавала только закупоренные лично ею бутылки и банки.

Кстати говоря, в дни моей юности никто не признавал консервов. Когда девушки отправлялись на бал, их всегда предупреждали:

— Будьте очень осторожны, ни в коем случае не ешьте омаров. Никогда не знаешь — может быть, они консервированные! — это слово произносилось со страхом. Если бы тогда кто-нибудь представил себе, что вскоре люди начнут питаться главным образом мороженой пищей и морожеными овощами из коробок, с каким ужасом они отнеслись бы к этому.

Несмотря на горячую привязанность и искреннее желание помочь, как же мало я сочувствовала Бабушкиным страданиям. Насколько же человек сосредоточен на себе, даже не будучи по существу эгоистом.

Теперь я понимаю, каким сильным потрясением для моей бедной Бабушки-Тетушки, которой перевалило за восемьдесят, было тогда вырвать себя с корнем из дома, в котором она прожила тридцать или сорок лет, поселившись там вскоре после смерти мужа. И может быть, даже не столько оторваться от дома — что само по себе уже достаточно тяжело, хотя ее личная мебель переехала вместе с ней — огромная кровать под балдахином, два любимых кресла, в которых она любила сиживать, — тяжелее было потерять друзей. Многие из них умерли. Но некоторые были еще живы: часто наведывались соседи, было с кем поболтать о старых добрых временах или обсудить свежие газетные новости — все эти ужасы: детоубийства, грабежи, тайные пороки и прочие материи, о которых любят потолковать в старости. Правду сказать, мы читали Бабушке газеты каждый день, но по-настоящему нас не интересовали ни страшная судьба няни, ни ребенок, брошенный в своей коляске, ни нанесенное девушке в поезде оскорбление. События, происходившие в мире, политика, благотворительность, образование, новости дня нисколько не волновали Бабушку; и не потому, что ее ум начал сдавать или она считала свое положение катастрофическим, скорее, она остро нуждалась в чем-то, нарушающем обыденность: в драме, страшных происшествиях, которые случались, конечно, на солидном расстоянии от нее, но в то же время не так уж и далеко. В жизни бедной Бабушки не осталось ничего волнующего, кроме несчастий, о которых она вычитывала из ежедневных газет. И теперь у нее уже не было больше друга, чтобы поделиться печальной новостью о чудовищном поведении полковника Н. по отношению к своей жене, или размышлениями о природе таинственного заболевания, которым страдал кузен, — и никто из докторов до сих пор не помог ему! Теперь я понимаю, как одиноко ей было, как скучно. Жаль, что я не проявила больше понимания в те времена.

Перейти на страницу:

Все книги серии Агата Кристи. Собрание сочинений

Похожие книги

Девочка из прошлого
Девочка из прошлого

– Папа! – слышу детский крик и оборачиваюсь.Девочка лет пяти несется ко мне.– Папочка! Наконец-то я тебя нашла, – подлетает и обнимает мои ноги.– Ты ошиблась, малышка. Я не твой папа, – присаживаюсь на корточки и поправляю съехавшую на бок шапку.– Мой-мой, я точно знаю, – порывисто обнимает меня за шею.– Как тебя зовут?– Анна Иванна. – Надо же, отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети – мое табу.– А маму как зовут?Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.– Вот моя мама – Виктолия.Забираю снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп. Не может быть...

Адалинда Морриган , Аля Драгам , Брайан Макгиллоуэй , Сергей Гулевитский , Слава Доронина

Детективы / Биографии и Мемуары / Современные любовные романы / Классические детективы / Романы
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Адмирал Ушаков. Том 2, часть 1
Адмирал Ушаков. Том 2, часть 1

Настоящий сборник документов «Адмирал Ушаков» является вторым томом трехтомного издания документов о великом русском флотоводце. Во II том включены документы, относящиеся к деятельности Ф.Ф. Ушакова по освобождению Ионических островов — Цериго, Занте, Кефалония, о. св. Мавры и Корфу в период знаменитой Ионической кампании с января 1798 г. по июнь 1799 г. В сборник включены также документы, характеризующие деятельность Ф.Ф Ушакова по установлению республиканского правления на освобожденных островах. Документальный материал II тома систематизирован по следующим разделам: — 1. Деятельность Ф. Ф. Ушакова по приведению Черноморского флота в боевую готовность и крейсерство эскадры Ф. Ф. Ушакова в Черном море (январь 1798 г. — август 1798 г.). — 2. Начало военных действий объединенной русско-турецкой эскадры под командованием Ф. Ф. Ушакова по освобождению Ионических островов. Освобождение о. Цериго (август 1798 г. — октябрь 1798 г.). — 3.Военные действия эскадры Ф. Ф. Ушакова по освобождению островов Занте, Кефалония, св. Мавры и начало военных действий по освобождению о. Корфу (октябрь 1798 г. — конец ноября 1798 г.). — 4. Военные действия эскадры Ф. Ф. Ушакова по освобождению о. Корфу и деятельность Ф. Ф. Ушакова по организации республиканского правления на Ионических островах. Начало военных действий в Южной Италии (ноябрь 1798 г. — июнь 1799 г.).

авторов Коллектив

Биографии и Мемуары / Военная история