Автобиография монаха

--Господин, вы скоро увидите, в каком он состоянии--вспылил я.--Через несколько часов вы увидите как его тело понесут в крематорий.

И я упал на землю, громко застонав.

--Юктешвар, возьми себя в руки! Сядь спокойно и медитируй!

Гуру погрузился в самадхи. День и ночь прошли в нерушимом безмолвии; я безуспешно старался восстановить внутренний мир.

На рассвете Лахири Махасайа сочувственно взглянул на немя:

--Я вижу, что ты все еще взволнован. Почему ты не объяснил мне вчера, что ждешь от меня ощутимой помощи? Ты хотел, чтобы я дал Раме какое-нибудь лекарство?

Учитель кивком головы указал на лампу в виде кубка, наполненную нечищенным касторовым маслом.

--Набери немного масла из лампы в пузырек и вылей в рот Рамы семь капель.

--Господин,--взмолился я,--он мертв со вчерашнего дня! Зачем ему теперь масло?

--Ничего, сделай то, что я говорю!

Радостное настроение гуру было для меня непонятным, ибо я все еще находился под впечатлением горестной утраты. Отлив немного масла из лампы, я отправился к дому Рамы.

Тело моего друга было охвачено трупным окончанием. Не обращая внимания на его ужасное состояние, я открыл губы оказательным пальцем, затем при помощи левой руки и пробки мне удалось накапать масло поверх стиснутых зубов. Когда седьмая капля коснулась холодных губ, Рама задрожал всем телом. Его мышцы с головы до ног вибрировали, и он чудесным образом сел на ложе.

--Я видел Лахири Махасайа в сияющем свете,--воскликнул Рама,--он светился как солнце. "Встань, отбрось сон,--велел он,--и приходи ко мне вместе со своим другом Юктешваром!"

Я не мог поверить своим глазам, видя, что Рама сам оделся. Он оказался достаточно сильным после роковой болезни для того, чтобы дойти пешком до дома Лахири Махасайа. Там он простерся перед гуру со словами благодарности.

Учитель был само веселье. Он лукаво подмигнул мне:

--Юктешвар,--сказал он,--теперь ты, конечно будешь носить всегда пузырек с касторовым маслом. Когда ты увидишь труп, лишь воспользуйся маслом. Что же, семь капель касторового масла, несомненно, разрушат силу Ямы /2/.

--Гуруджи, вы смеетесь надо мной! Я не понимаю. Объясните, пожалуйста, в чем моя ошибка.

--Дважды говорил я тебе, что Рама выздоровеет, однако ты не мог полностью поверить мне,--объяснил Лахири Махасайа.--Я не хотел сказать, что доктора могут исцелить его, я сказал только, что они присматривают за ним. Я не желал вмешиваться в дела врачей, ведь им тоже нужно жить.

Голосом, венящим от радости, гуру добавил: "Всегда знай, что всемогущий Параматман /3/ может исцелить любого человека с доктором или без него!"

--Я вижу свою ошибку,--промолвил я покаянно.--Теперь я убедился, что простое ваше слово связано со всей Вселенной".

Когда Шри Юктешвар закончил этот внушающий благоговение рассказ, один из юных учеников Ранчи задал вопрос, вполне понятный в устах ребенка:

--Господин,--сказал он,--но зачем же ваш гуру послал касторовое масло?

--Дитя, применение масла не имело особого значения. Поскольку я ожидал чего-нибудь материального, Лахири Махасайа избрал стоявший вблизи светильник с касторовым маслом в качестве объективного символа, чтобы пробудить во мне большую веру. Учитель позволил Раме умереть из-за моих частичных сомнений. Но божественный гуру знал, что раз он предсказал выздоровление ученика, ему придется избавить Раму даже от такого необратимого явления, как смерть!

Затем Учитель подозвал меня ближе.

--Йогананда,--промолвил он с необычайной серьезностью,--с самого рождения тебя окружали ученики Лахири Махасайа. Великий учитель провел возвышенную жизнь в частичном уединении и совсем не хотел создавать какую-либо организацию вокруг своего учения. Тем не менее, он сделал многозначительное предсказание:

"Лет через пятьдесмят после моего ухода,--сказал он,--напишут жизнь мою, потому что к этому времени на Западе возрастет интерес к Йоге. Весть Йоги облетит земной шар. Она поможет основать братство людей, идущих к осознанию Единого Отца".

--Сын мой, Йогананда,--промолвил Шри Юктешвар,--ты должен вложить свои силы в эту важную миссию и в описание жизни гуру.

Когда в 1945 году исполнилось пятьдесят лет со времени ухода из жизни Лахири Махасайа, я завершил подготовку этой книги к печати. И еще одно совпадение: 1946 год оказался также и годом, открывшим новую революционную эру--эру атомной энергии. Все серьезные умы, как никогда прежде, обратились к неотложной проблеме--установлению мира и братства между народами, дабы продолжающееся употребление физической силы не уничтожило все человече6ство вместе с его проблемами.