Автобиография троцкизма. В поисках искупления. Том 2

Вопрос: Если ли зажим, то как это можно рассматривать? <…> Почему ты оказался во главе группы оппозиционеров?

Ответ: Ряд товарищей, как Брусникин, тянут меня на это.

Вопрос: Как ты относишься к борьбе с буржуазной идеологией в ВУЗе? <…> Был ли бойкот старого актива новому?

Ответ: Я бы это не сказал. Я никогда не бойкотировал и зажиму нигде не видел. Плохо лишь то, что из молодых тов[арищей] мало выдвигается в актив. <…>

Вопрос: Что проявил конкретно по исключению чужаков из вузов?

Ответ: Строго относился к приему в вуз. <…>

Вопрос: Является ли нормальным, когда в вуз под маской рабочих вступают чуждые?

Ответ: Таких случаев я не припоминаю. Я знаю один случай в нынешнем году, когда жена одного преподавателя, подавая заявление, сообщила, что она рабочая, но на самом деле она не была рабочей.

Своей борьбой за классовый принцип чистки Кутузов очень напоминал левую оппозицию. «Нужно иметь большое самомнение Усатову и Брусникину в том, что только они проводят правильно линию партии, – резко заявил он. – Я считаю, что чистку ячейки нужно было начать в бюро ячейки!» Кутузов «долго ждал чистки», надеялся на нее, но знал, что наверняка разочаруется. «У нас однажды проводилась чистка социального состава, – вспоминал он, – но результат был не особенно хорош. <…> Сибирск[ие] организации часть восстановили. Кроме того, у нас были случаи, когда наши товарищи давали рекомендации чуждым людям – белогвардейцам». Что в парторганизации института имелось «не строгое отношение» к классово чуждым элементам, было общеизвестно[359].

Проявил ли Кутузов горячность в своем очистительном пыле? «Возможно, что, указывая на ошибки отдельных товарищей и бюро ячейки, я делал это в таком тоне, что сам впадал в ошибку, – признавал он. – В практике работы у меня были нередко столкновения с бюро и с отдельными руководителями. В ряде случаев был неправ сам, в ряде других – совершенно правильно указывал на ошибки». Кутузов отмечал следующие моменты:

Семейственность в борьбе с рвачеством (выдвиженец – на горном [факультете], авантюрист – на механическом факультете) <…>.

Засоренность состава тысячников – я предлагал пересмотреть состав первого приема: примазывавшегося кулака Петрушева ячейка исключает, [а] бюро по-отечески ставит на вид;

Примиренческое выступление т. Повкина и других против белогвардейца Кураксина на чистке;

Избрание секретарем ячейки хим[ического] фак[ультет]а Володина, который сказал на чистке, что был у Колчака в школе юнкеров, пишет в анкете тысячника «служил 4 месяца рядовым». <…> Имелись слухи, как бы он содействовал карателям и препятствовал партизанам, и что же? Некоторые товарищи голосовали за его перевод.

Все это в понимании Кутузова называлось «нечуткое отношение к чуждым элементам» – под «чутким» надо, конечно, понимать не либеральную отзывчивость, а большевистскую бдительность.

Итак, партбюро придиралось к оппозиционерам, а «буржуев», которые наводнили институт, как бы не замечало. Сторонник Кутузова задал ему удобный вопрос, а именно: «Чем объяснить, что на страницах газет фигурируют большей частью только рабочие оппозиционеры, но совершенно ничего не пишут о белогвардейцах?» – «О чистке чуждого элемента не знаю, почему не пишут, – иронически ответил Кутузов, затушевывая свою критику аппарата. – Много же статей об оппозиционерах. Результат того, что переборщили в этом вопросе».